Дыхание земли

– Ах, мадам, – сказала я, сразу переходя в атаку, – всем известно, что старики и старухи любят поучать молодых, дабы вознаградить себя за то, что не в состоянии уже подавать дурных примеров.

– Где вы были? – резко и разгневанно прервала она меня.

– Я не обязана отчитываться.

– Вы обязаны быть достойны имени герцогини дю Шатлэ и не подавать поводов для пересудов!

– Кто посмеет обвинять меня, если даже герцог не бросил мне ни одного упрека?

– Вся причина в том, что его нет. Но не беспокойтесь, мой внук узнает все о ваших ночных прогулках и о вашей дерзости!

Она изо всей силы затрясла звонок, и старая служанка, явившаяся на зов, помогла Анне Элоизе подняться.

Я быстро взбежала по лестнице на третий этаж и застыла на месте, с тоской вцепившись в перила. Боже, что же это за дом… Как здесь тихо, мрачно, темно! Как здесь неуютно и холодно! Тишина стоит такая, словно все вокруг вымерло!

И в таком месте мне предстоит жить! В месте, где все меня ненавидят. Ну нет, ни за что! Прав был Антонио – я уеду отсюда. Уеду к брату, который по крайней мере любит меня.

3

– Завтра последний день, Ритта. Если твой муж не приедет, я не могу больше ждать. Мне необходимо повидаться с Джакомо и его семьей.

– Что же мне делать?

– Ты сама будешь дожидаться своего муженька и разговаривать с ним.

Была среда, 8 ноября 1795 года. Я с усмешкой вспомнила, что прошел ровно месяц со дня венчания в церкви Святого-Бенедикта-что-в-Лесу. Завтра должны были приехать мои дети и Маргарита, и это скрашивало даже то, что Антонио хотел уехать.

– Помни, Ритта, корабль отплывает третьего декабря.

Он провожал меня до двери. Было еще рано – девять часов вечера, но мне не хотелось возбуждать подозрения Анны Элоизы и давать пищу ее языку. Несмотря на то что я достойно встречала все ее атаки, они не доставляли мне никакой радости, у меня не было любви к скандалам.

– Возможно, герцог сегодня приедет, Антонио.

– Да уж надеюсь!

Поднявшись на цыпочки, я поцеловала его в щеку на прощание. Потом распахнула дверь. И ошеломленно отступила.

В двух туазах от нас, рядом с охотничьим домиком, стоял Александр.

Было похоже, он пришел сюда сразу же, как вернулся. По крайней мере, его дорожный плащ и сапоги были в таком состоянии, словно он скакал по всему белу свету. Лицо герцога было спокойно, но в глазах читалась настороженность. Я молчала, не зная, чего он от мена потребует.

– Что это значит? – холодно произнес Александр.

Я почувствовала, как напряженно замер за моей спиной Антонио.

– Кто этот человек? Я вас спрашиваю, мадам.

– Это именно то, что вы думаете, сударь, – так же холодно сказала я. – Именно то, что вам наговорила ваша бабушка.

Антонио решительно вышел из дома. Под его ногами захрустели сухие ветки.

– Очень хорошо, что ты появился. Я в некотором смысле твой шурин, и я уже шесть дней тебя дожидаюсь, чтобы сказать, что я забираю Ритту отсюда. Пожалуй, на Мартинике ей будет лучше.

Я тяжело вздохнула, чувствуя, что невольно краснею. Ей Богу, на сей раз Антонио мог бы забыть свою привычку обращаться ко всем на «ты» и вспомнить, что я все-таки сейчас Сюзанна, а не Ритта.

– На каком языке говорит этот человек, мадам? – надменно произнес герцог.

Я закусила губу. Действительно, речь Антонио очень естественно была соткана из итальянских, французских и английских слов, и обращался он с ними весьма свободно, что делало его язык похожим на лингва-франка.[20]

– Я говорю, как могу, черт побери! И не так уж много ума надо иметь, чтобы понять, что я хочу забрать Ритту на Мартинику.

Не обращая на него внимания, герцог стремительно приблизился ко мне, явно желая взять за руку. Я уже по опыту знала, как именно он умеет это делать, и невольно подалась назад, но проявила недостаточно живости, и пальцы герцога сомкнулись вокруг моего запястья.

– Идемте, мадам. Я полагаю, нам лучше будет поговорить в доме.

– Нет, я не хочу уходить. Раз уж вы здесь, сударь, я бы хотела довести разговор до конца.

– Разговор? С этим странным субъектом я говорить не собираюсь. Вы дадите мне свои объяснения в доме.

Он слегка потянул меня за руку, но я ухватилась другой рукой за ручку двери.

– Никуда я не пойду! Тем более в ваш дом! Это не дом, а склеп, я там задыхаюсь! Да и вы сами все время уезжаете, а меня заставляете сидеть в вашем ужасном доме! Ну уж нет, на этот раз мы поговорим здесь, тем более что Антонио имеет к разговору самое прямое отношение!

– Вы несете сущий вздор, сударыня. Сейчас уже поздно. – Его голос понемногу становился металлическим. – Я настаиваю, чтобы вы ушли.

– Я не уйду.

– Сударыня, я еще раз прошу вас изменить свое намерение.

Я взглянула ему в лицо, в глаза, явно таящие угрозу, и желала бы, чтобы этот взгляд испепелил его, но в этот миг пальцы герцога так сжали мое запястье, что я закричала от боли. Мне показалось, он сломает мне руку.

– Ах ты подонок, ты смеешь бить мою сестру! – заорал по-итальянски Антонио.

Все было как в кошмарном сне. Антонио бросился на Александра, проявив свои явно нешуточные намерения. Я в ужасе зажмурилась. Послышалась какая-то возня, тяжелое хриплое дыхание, а потом – звук тупого удара.