Дыхание земли

– Но теперь-то у вас есть возможность подумать об их образовании. Или вы желаете, чтобы ваши дети и дальше росли неучами и невежами?

– Нет, – произнесла я почти растерянно.

– Жана и Шарля следует отдать в коллеж, девочку – в монастырь. И чем скорее, тем лучше, время и так уже упущено.

Она говорила решительно, тоном, не допускающим возражений. Меня выводила из себя ее манера вести разговор, ее подчеркнутое высокомерие, но, в сущности, сейчас старуха была права. Детям давно уже пора учиться. Я ведь и сама уже не раз думала об этом.

– Вы что же, не согласны со мной, племянница? – несколько раздраженно окликнула меня она.

– Как раз наоборот, мадам. Вы совершенно правы.

Анна Элоиза бросила на меня холодный взгляд исподлобья.

Я не питала ни малейших иллюзий по поводу ее внезапной заботы об образовании моих детей. Для нее это была единственная и прекрасная возможность хотя бы на время избавиться от их присутствия в доме.

– Хорошо, – сказала она скрипучим голосом. – В таком случае, вам следует подумать о Ренне. Тамошний коллеж довольно известен, что немаловажно, там до сих пор сохранился женский монастырь. Как я полагаю, вы ведь не захотите, чтобы Аврора воспитывалась в каком-нибудь революционном пансионе?

– А разве… разве нет чего-нибудь поближе?

– Ну, если вы пожелаете отдать детей в заведение какого-то полуграмотного священника, то я в этом деле вам не советчица.

И снова она была права. Я вздохнула.

– Я наведу справки о Ренне, мадам. Судя по всему, это как раз то, что нужно…

Я еще не успела произнести эти слова, как шорох раздался у меня за спиной. Я резко обернулась, успев заметить мелькнувшую в дверном проеме рубашку сына. Он подслушивал… Но почему же он убежал?

– Что это? – неторопливо спросила Анна Элоиза.

Ее вопрос застал меня уже в дверях. Я выбежала из зала, не дав старой даме никаких объяснений. Жан тревожил меня куда больше. Впервые я чувствовала, что теряю над ним контроль.

– Жан! – громко позвала я, надеясь все-таки, что он откликнется.

Гостиная была пуста, коридор тоже. Я отправилась его искать, понимая, впрочем, что не найду. При желании восьмилетнему ребенку здесь было где спрятаться, а Жанно явно избегал меня.

Я спустилась на первый этаж, наугад распахнула дверь библиотеки. Там был только Поль Алэн. Рассеянно кивнув ему, я хотела уйти.

– Как хорошо, что вы зашли, сударыня. Разрешите мне сказать несколько слов.

Я осталась, недоумевая, почему все сегодня вдруг захотели говорить со мной – и Анна Элоиза, и Поль Алэн. К тому же, желание последнего особенно удивило меня. Поль Алэн всегда держался со мной очень сухо, если, конечно, не принимать во внимание инцидент с Чандри. По возможности он старался вообще не общаться со мной. За все время, что я находилась в Белых Липах, мы едва обменялись несколькими словами.

Он молча предложил мне стул и снова сел сам. Библиотека была холодна и неуютна; в большом полуциркульном зале размещалось богатейшее собрание книг, коллекция гравюр, чертежей, старинных монет… Всему этому, наверное, лет триста…

– Сударь, вы хотели сказать мне что-то, – напомнила я.

В полумраке он казался особенно похожим на Александра, и если бы не разница в возрасте, их, наверно, легко было бы спутать. Резко, холодно и зло прозвучал его голос:

– Как долго вы намереваетесь делать моего брата несчастным?

Я вздрогнула. Он круто начинает, этот мой деверь…

– Пожалуй, – сказала я, – вам следует поменять тон вашего разговора. К тому же, виконт, не мешало бы вам вспомнить, что наши отношения касаются только нас двоих – меня и герцога.

– Нет, вы ошибаетесь. Он мой брат, мой второй отец, и все, что касается его, касается и меня. Мы были неразлучны, пока не появились вы. Я думал, что понимаю его. Я думал, что, женившись, он станет счастлив… Но теперь, после этого брака, Александра словно подменили. Он стал другим, и причина этому – вы!

Его рука нервно сжалась в кулак, и только обрубок большого пальца неестественно торчал в сторону. Поль Алэн криво усмехнулся, заметив мой взгляд.

– Интересуетесь, где я заработал это? В Индии, в застенках у Типу Султана. Кожу живьем сдирают с пальца, потом палец обрабатывают горючей смесью и поджигают… Это была одна из пыток, которым меня подвергли по приказу султана, не самая болезненная…

Я невольно содрогнулась и быстро отвела взгляд.

– Мне очень жаль. Это просто ужасно…

– Да уж. Но то, что они делали с Александром, было еще ужаснее, хотя и не оставило таких следов на его внешности. Он такое пережил… – прервав себя на полуслове, Поль Алэн снова заговорил, быстро и яростно, глядя мне прямо в глаза: – Вы что же думаете, он не чувствует ничего? Если он не подает виду, это вовсе не значит, что ему не бывает больно. Вы ведь просто изводите его, издеваетесь над ним!

В бешенстве вскочив со стула, он подошел совсем близко ко мне, так близко, что мне стало не по себе.