Дым

Солнце ярко в тот день светило, простыни были белые, и Шейла стонала под тем мужиком. Так громко стонала…

Кевин отстранился, а Джоан торопливо притянула его обратно к себе.

– Мне на все плевать, мистер Фойс, я лишь хочу запомнить этот день рождение как что-то приятное.

Кевин вновь взглянул на нее. Он тоже хочет запомнить эту девушку как нечто приятное. Хоть еще кого-то запомнить, кроме Шейлы.

Его руки коснулись ее скул. Внимательный взгляд безжизненных серых глаз пригвоздил к себе так, что не оторваться. Хватка стала настолько сильной, что Джоан почувствовала боль.

– Ты уверена, что этого хочешь, девочка?

– Да, – прошептала она, не желая делать ни шагу назад. Он пугает ее. Нападает, как истинный дикий зверь, но это заставляет ее чувствовать себя снова живой, чувствовать себя необходимой.

Джоан потянулась к нему и замерла – он не позволил себя поцеловать, прихватив за волосы и остановив в миллиметре от своих губ.

– Жалеть будешь.

– Не буду, – ответила она, зная наверняка. Что бы ни произошло потом, об этом она жалеть не станет.

Но Кевин покачал головой и отстранился:

– Раз ты не едешь на концерт, тебе пора спать.

Он вернулся домой совершенно злой, раздраженный и растерянный. Сходу налил вермута и залпом выпил.

Он окончательно заблудился в своих же правилах и растерял всяческие границы дозволенного. Он хотел через две недели благородно свалить в закат и не мучить бедную девушку, однако не вышло. И сам не понял почему. Ему никогда не составляло труда говорить «нет», но с Джоан… Кевин глянул на пустой стакан в своей руке. С ней он ведет себя как полный идиот. И ничего с этим поделать не может. Желание становится только сильнее, и он жаждет не просто владеть, он жаждет поглотить ее, забрать не только тело, но и душу и сердце, он хочет себе ее всю, всю без остатка. Однако, сотвори он подобное, что же останется от нее?

Кевин окончательно осознал – он с ума сходит рядом с ней и слетает со всех тормозов. Это, наверное, естественно хотеть такую девушку, она же красавица, но его выходки и дикий напор точно ей непривычны, хоть она и пытается доказать ему обратное.

У нее грудь – глаз не оторвать, и длинные ноги, а какие шикарные бедра, и тонкая шея… Он совсем не прочь снова испробовать ее губы на вкус. Да у него до сих пор ниже пояса ноет от ее жаркого поцелуя! Его рядом с ней, как пацана малолетнего, вновь и вновь безудержно тянет прикоснуться.

Кевин налил еще вермута и снова выпил одним махом:

– С этим надо что-то делать.

Внутри разрастался неприятный конфликт между желанием, обязанностью и чем-то еще, ему не совсем понятным.

Налил еще, как, вдруг, в дверь позвонили.

– Черт, – прорычал Кевин, вернув стакан на стойку, и направился открывать.

– Привет, – на крыльце в алом платье стояла его бывшая жена. Что-то неприятное дернуло внутри, но Кевин проигнорировал это чувство и вопросительно кивнул:

– Что на этот раз?

– Пустишь?

– Нет.

Кого-кого, а свою бывшую жену он сейчас видеть не хотел.

– Да брось, Кев. Нам стоит поговорить. – Шейла, как и всегда, выглядела шикарно. Дерзкие черты, прекрасная фигура. Может на это он польстился при их первой встрече? Или что он чувствовал, когда увидел её впервые? В первые секунды? В какой момент он полюбил эту женщину?

Кевин вытер двумя пальцами уголки губ, глянул на наручные часы, и вновь кивнул, отходя от двери и пропуская Шейлу в дом:

– Ну давай.

Женщина неторопливо вошла, цокая по деревянным полам длинными шпильками красных лакированных туфель и обернулась к нему:

– Я очень много думала все это время.

– Вот как. И что надумала? – он подошел к барной стойке и потянул стакан к губам.

– Я хочу снова быть с тобой.

Кевин замер, уставился на золотую жидкость в стакане не в силах понять, что же он ощущает в этот момент. Триумф? Жалость к себе? Ненависть к ней?

– Чего? – наконец, сумел взглянуть на женщину, из-за которой сходил с ума весь последний год.

– Я на все согласна лишь бы ты дал мне еще один шанс. Я поняла, как много ты для меня значил. Ты ведь замечательный, – Шейла поставила дорогую брендовую сумку прямо на пол и направилась к нему. – За все это время я поняла, что нет лучшего партнера чем ты. Понимаешь? – она с надеждой взглянула в его глаза и положила свою руку на его запястье. А затем осторожно потянула к своему лицу и, уложив его большую ладонь на свою щеку, улыбнулась. – Давай попробуем снова? Прошу тебя.

Кевин прибывал в шоке. Что она говорит? Снова? Просит?

Глаза сами потянулись в сторону спальни. Не там ли она просила того мужика «поглубже и помедленнее?» Эта ведь она трахалась с другим будучи ЕГО женой?

Кевин вновь взглянул на нее. А ведь он прикасается к ней, отчего же ему не приятно? Он ведь этого жаждал? Он хотел, чтоб вернулась, чтоб просила, чтоб поняла свою ошибку и прибежала с умалениями обратно. И вот – пришла. Так чего ж он не рад?

– Тебе пора, Шейла, – убрал Кевин свою руку от нее.

– Кев.

– Я сказал пора, – отрезал он, и женщина торопливо отошла. Она гордо улыбнулась и взяла в руки свою дорогую сумку.

– Ладно, – направилась к двери. – Я еще позвоню.