Дым, линзы и патентованный глушитель Максима

Когда телохранители заподозрили неладное, убийца уже сорвал с лица маску, сунул её вместе с пистолетом в саквояж и выскочил на улицу. Опухшие глаза слезились, а лицо покраснело, он ничем не отличался от бедолаг, выбегавших из дома до того. Никто не обратил на стрелка никакого внимания, никому и в голову не пришло его задержать. Выстрелов на улице просто не расслышали, всё заглушил гомон толпы, крики и жалобы пострадавших да звон пожарного колокола.

Шон Линч быстро протолкался через зевак, перебежал через дорогу и скрылся во дворах. К тому времени, когда на место преступления прибыла полиция, он был уже далеко.

Сразу домой ирландец не пошёл. Вместо этого прогулялся по набережной, с наслаждением вдыхая свежий воздух, напился воды из уличного фонтанчика, там же умылся, прогоняя неприятную резь в глазах. Потом перешёл через Ярден, постоял посреди реки у новой вставки в ограждение моста Эйлера, разбросал детали разобранного пистолета. И только после этого отправился к себе.

Шон Линч уже отпер дверь и шагнул в подвал, когда подсознательным наитием уловил некую неправильность. Он тотчас замер на месте и сунул руку в карман с револьвером. В комнате витал тонкий аромат дорого табака. Нет, никто не курил там в отсутствие хозяина, подобным образом пахла одежда курильщика. Столь лёгкий запах способен уловить лишь тот, кто не курит сам.

Ирландец не стал выяснять, кто именно и зачем поджидает его внутри, быстро развернулся и замер, наткнувшись взглядом на четыре бездонных провала ружейных стволов десятого калибра.

— Брось! — потребовала смазанная фигура, слегка качнув лупарой.

Шон послушно разжал пальцы, револьвер упал под ноги, с глухим стуком ударился о коврик и отлетел к стене.

— Развернись! — последовал новый приказ.

Ирландец повиновался и лишь тогда понял, что показалось ему странным в размытой фигуре. Головной убор! Точнее — фуражка. Полицейская фуражка!

Линч едва не застонал от досады в ожидании удара по затылку.

Полицейский! Он должен был догадаться! Если иудеи нанимают ирландца, чтобы никто ничего не заподозрил, они должны быть уверены в его молчании. А продажному полицейскому ничего не стоит навсегда успокоить прихваченного на горячем убийцу.

Ничего не стоит — да, но зачем? Он ведь всё сделал чисто!

— Шагай! — распорядился полицейский.

Шон Линч на негнущихся ногах прошёл в комнату. Там за столом сидел странной наружности господин в лёгком льняном костюме. На полицейского незваный гость нисколько не походил; со своим бледным лицом, напомаженными волосами, заломленными бровями и тонкими губами он скорее напоминал театрального актёра или певца. Точнее — напоминал бы, если б не острый взгляд холодных серых глаз.

Шон Линч превосходно разбирался в цветах, один из оттенков смерти он узнал сразу.

— Присаживайтесь, сиятельный, — разрешил незнакомец, достал пачку «Честерфилда» и закурил. — Присаживайтесь, в ногах правды нет.

— Вы кто? — не слишком вежливо спросил Линч, не двигаясь с места. Раз с ним решили поговорить, он решил воспользоваться своим правом хозяина и узнать о собеседнике как можно больше.

Гость со скучающим видом затянулся, потом выдохнул дым к низкому потолку и соизволил ответить:

— Уверены, что хотите это знать? — Затем он сделал новую затяжку и потребовал: — Сядьте!

Линч послушно опустился на табурет, в первую очередь желая скрыть дрожь в коленях.

— Какой у вас талант, сиятельный? — поинтересовался незнакомец и принялся вынимать из чемодана на столе линзы, смотреть через них и небрежно кидать обратно.

Ирландца передёрнуло, но возмущаться он не стал.

— Я просто вижу, — пояснил стрелок. — Вижу и оцениваю. Цвета, расстояние, скорость движения.

— Хорошо стреляете, надо полагать?

Спина убийцы взмокла от пота, но он лишь беспечно пожал плечами.

— Неплохо. Я служил в армии.

— В Индии, я знаю, — продемонстрировал свою осведомлённость собеседник. — Герой войны.

— Просто исполнял свой долг.

— Господина Смита два часа назад вы тоже во имя долга застрелили? — перешёл незнакомец к делу.

— Это клевета, — быстро ответил Линч, безмерно довольный тем, что не оставил за собой никаких улик. Ни отпечатков, ни оружия, ни свидетелей. Возможно, дело и дойдёт до суда, но прижать его будет нечем. Хороший адвокат не допустит осуждения.

Витштейн? Витштейн будет молчать. Если только это не люди банкира...

Незнакомец покачал головой, затушил сигарету о скатерть и указал на дощатую стену кладовой с угольной меткой и дырами в досках.

— Если эксперты извлекут пули, как думаете, совпадут они с теми, что вырежет коронёр из бедняги Смита?

У ирландца враз пересохло во рту. Об этом он просто не подумал.

— Это ничего не доказывает, — наконец выдавил из себя Линч.

— Этого будет достаточно, чтобы отправить вас на виселицу, — возразил собеседник и побренчал чем-то зажатым в кулаке. — Но я дам вам шанс. Вы устраните одного человека и беспрепятственно покинете Новый Вавилон. Честная сделка, как по мне.

— Честная, — кивнул Шон Линч, до конца не веря в свою удачу. — Кто цель?