Дым небес

Мара кивает головой на правый вал.

— Давай наверх! — предлагает она.

Они отбегают на несколько метров назад, чтобы скрыться с глаз впереди идущих, и резво, как обезьяны, забираются по почти отвесному склону наверх. Кое-как вскарабкавшись на шестиметровую насыпь, они тут же прячутся за верхними кустами и оттуда, как партизаны, следят за приближающимися парнями.

Две группы бритоголовых встречаются внизу на дорожке и о чём-то переговариваются между собой. До слуха девушек долетают несколько пугающих фраз:

— Вы не видели тут парочку чёрных чмо?

— Видели!

— А где же они?

— А хер его знает. Наверно туда…

Неожиданно голоса их смолкают. Парни вдруг куда-то исчезают, хотя деваться им, казалось бы некуда.

— Куда это они пропали? — испуганно спрашивает Эмма.

— Ушли в астрал.

— Да ну тебя! Опять начинаешь?

— Как раз под нами проходит четвёртая потерна, — объясняет Мара.

И действительно, через минуту голоса парней слышны уже на другой стороне крепостного вала, ширина которого достигает сорок метров. В глубоком рву к ним присоединяется ещё парочка бритоголовых, и вскоре вся компания уходит куда-то в сторону.

— А чего ты вдруг подорвалась бежать, увидев их? — спрашивает Мара.

— Не знаю.

— Ведь в гимназии, когда к тебе пристают пацаны, ты же не бежишь от них без оглядки?

— Так то в городе. А это же Девичья Гора. Кто его знает, что им в голову здесь взбредёт.

Пройдя ещё с десяток метров, они останавливаются, как вкопанные. Сверху перед ними открывается та самая Желанная поляна. Узкая и длинная, она простирается вдаль на двести метров. Крепостной вал, сворачивая, огибает её с правой стороны, а затем уходит налево к Русалочьему яру. Далеко впереди чернеет в нём арка второй потерны. Опасаясь спускаться вниз, девушки продолжают идти по верху вала.

— Видишь вон тот дуб? — кивает Мара на раскидистый дуб, прикрывающий своими ветвями вход в тоннель.

— Вижу.

— Вот на том дубу и загадывают желания… Те, кто посвящён в это.

— Тогда побежали к нему. Может быть, этот дуб нам поможет?

Неожиданно совсем рядом внизу, чуть ли не из-под ног у них, кто-то выходит. Гимназистки тут же приседают, скрываясь за куст.

— Ц-ц! — приставляет палец к губам Мара. — Под нами третья потерна.

На поляну выходит толстый парень с рэперской кепкой на голове.

— Да это же Добрыня! — узнаёт Эмма в этом увальне знакомого парня из параллельного класса, который уже достал её в гимназии своим неизменным «эмо сакс!». Она даже привстаёт, чтобы окликнуть его, но Мара тут же осаживает её.

— Ты что! Наверняка он с ними заодно.

— Как же мы туда доберёмся? — шепчет Эмма.

— Подождём, пока он слиняет.

— А если он не слиняет?

Вторые врата

Добрыня направляется к раскидистому дубу, возле которого и назначена сходка. Одним из первых оказавшись на поляне, он обходит его вокруг, а затем, от нечего делать, подходит к расположенной рядом потерне.

Вверху над полукруглой аркой, выщербленной разрывами от пуль, чернеет прямоугольник, в который белой краской вписана цифра 2.

Пониже видна полустёртая от времени надпись. Добрыня приглядывается, с трудом разбирая, что там написано, а написано там почему-то по-английски: PROHIBITED AREA.

— Запретная зона, — едва слышно переводит он и опускает взгляд внутрь потерны. Она похожа на вход в гигантскую ноздрю циклопа. В самом конце ноздри виден свет, небольшое полукружие потусторонней лужайки, окружённой толщей мрака. Поэтому потерна кажется Добрыне больше похожей на исполинский чёрный глаз с блестящим зелёным зрачком.

Внутри зрачка он замечает чей-то силуэт. Думая, что это кто-то из своих, Добрыня храбро заходит внутрь. Когда глаза его привыкают к темноте, он замечает в двух метрах от входа парня в широких и укороченных рэперских джинсах и в чёрной футболке. Парень спиной к нему распыляет что-то на стене баллончиком с серебристой спрей-краской.

— Эй, ты чё? — удивляется Добрыня.

Граффитчик мгновенно прекращает работу. В полумраке видны его испуганные глаза. Добрыня узнаёт Графова из параллельного класса, знакомого ему, правда, лишь наглядно.

— А ты чего тут делаешь?

— Да так, — пожимает плечами Графов.

— Ты чё это, типа райтер модный? — дружелюбно спрашивает его Добрыня.

— Типа того, — отвечает граффитчик.

— И чё рисуешь?

— Да вот, — показывает он баллончиком на стену.

На оштукатуренной поверхности покатой стены видны лишь какие-то серебристые тени.

— Чего-то не понятно ничего.

— Это — «филлинг» — основной тон. А вот как сделаю окантовку «аутлайн» — всё сразу станет ясно.

— И как это делается? Покажи. Мне всегда хотелось самому чего-нибудь такое зафигачить на стенах.

— Смотри, — райтер Графов поднимает с земли баллон с чёрной краской. — Правило первое — баллон вначале надо хорошенечко встряхнуть, — он со всей силы трясёт баллоном. — Правило второе — рука постоянно должна быть в движении.

Нажав на кеп, он ведёт струю, не останавливаясь, то поднимаясь на цыпочки, то приседая на корточки. И по стене вслед за его рукой ползёт чёткая линия, которая и становится чёрным аутлайном для серебристого филлинга. Так постепенно начинает вырисовываться первая гигантская буква — «Д».