Дым. Поиск любви

– Мне…, – он замолчал, обдумывая, стоит ли мне говорить. – Баба Маша говорила.

– А обо мне она что-то говорит? Если не секрет.

– Говорит, – улыбнулся он, – что вы будете жить с нами, и у меня скоро будет братик или сестренка. Это правда?

– Правда.

– Дядя Коля, вы маме только не говорите, меня баба Маша просила.

– Не скажу, но от мамы у тебя не должно быть секретов, она всегда тебя поймет и если сможет, скажет, как поступить правильно. И вообще Серега, настоящий мужчина, должен быть честным и никогда не участвовать в обсуждениях, кого-то за спиной.

Я ожидал, что он возразит, сказав, что я честный и т. д., но он поразил меня в очередной раз, с серьезным видом сказав:

– Я не знал, больше никого не буду обсуждать.

Я обнял его, и мы пошли ужинать. Весь вечер нас развлекала Мария Петровна, рассказывая о своем детстве, в одной из деревень Алтайского края. Сережа ушам своим не верил, она рассказывала о том, как нападают гуси, как ей и ее братьям приходилось писать на клочках газеты и то, как они после школы катались на свиньях. Последнее Сережу поразило сильно, и если бы ему представилась возможность оседлать свинью, он не задумываясь, сделал бы это незамедлительно. Пожелав нам всем спокойной ночи, Сережа, как мне показалось, с неохотой подставил голову для поцелуев Марии Петровны и Оксаны, улыбнулся мне и поднялся к себе.

Мария Петровна суетливо принялась убирать со стола.

– Я помогу вам, – встала Оксана.

– Нет, я сама справлюсь, ложитесь, – улыбнулась она, – завтра вам долго ехать.

Оксана отправила меня в душ, а сама поднялась наверх.

Спальня преобразилась до неузнаваемости. В ней находилась та же кровать, предметы интерьера, но в мерцающих огнях множества свечей, в ней не осталось ничего от той прежней. На черном, шелковом, постельном белье, дрожали блики свечей, расставленных у изголовья кровати, из акустики ласково лился дуэт БИ-2 и Чичерина «Мой рок-н-ролл».

– Закрой глаза, – донесся голос Оксаны из маленькой смежной комнаты, служившей гардеробом.

– Закрыл, – ответил я, остановив свой взгляд на столике, так же как и все вокруг освещенном свечами, плотно расставленными в самом центре. На нем искрилась бутылка вина, два больших бокала и ваза с крупным виноградом.

Заметив боковым зрением появившийся в дверях силуэт Оксаны, я закрыл глаза. Она подошла ко мне так близко, что я почувствовал ее дыхание.

– Можешь открывать, – мурлыкала она.

Никаких изменений на ее лице я не обнаружил, но возможно она подвела глаза таким образом, что они мне показались гораздо больше чем прежде.

– Красиво, – опуская руки на ее талию, сказал я, не отводя взгляда от ее глаз.

– Старалась, – весело сказала она. – Давай выпьем, – двинулась она к столику и только в этот момент, я увидел на ней коротенький, черный, прозрачный пеньюар, сквозь который видны ее груди, маленькие стринги, подчеркивающие красоту ее ягодиц.

Подобно зомби, с вытянутыми руками я двинулся за ней и, достигнув цели, обвил ее руками.

– Коль, я вино разолью.

Я гладил ее груди, через еле ощутимую ткань.

– Вино потом, – охваченный страстью, говорил я.

– Нет, котик, – высвободилась она, быстро обогнув столик. – Сейчас мы будем пить вино, и ты меня будешь кормить виноградом.

– Сейчас, – скинув халат, – котик будет тыкать свою кошечку.

– Нет, – только успела она произнести это «Нет», ни что иное как «Возьми меня силой». В одно мгновение я обхватил ее, пересекая попытку заскочить за кровать. Прижимая ее левой рукой, правой я двинулся вниз, она скрестила ноги, не давая мне проникнуть в ее давно влажное влагалище. Земфира затянула «Мы летели, вовсе не дыша», когда я резким движением руки, разорвал на ней стринги, вытянул их, чувствуя ее теплый сок, впитанный ими, бросил их на пол и сильнее прижал ее к себе, ощущая прохладу ее ягодиц, пламенным членом. Она дернулась всем телом, пытаясь освободиться, и я повалил ее на кровать, сев на ее ягодицы. Без особых усилий, я завел ее руки за спину, удерживая их левой рукой за запястья. Правой подсунул ей под живот подушку, одновременно перемещаясь с ее ягодиц на ноги. Несколько раз я шлепнул по ее приподнятой попке, срывая с ее губ сладкие стоны.

– Будешь сопротивляться? – спросил я, гладя ее каменным членом по пылающим от пошлепываний ягодицам.

– Буду, – смело отвечала она, пытаясь повернуть голову, чтобы увидеть меня.

– Котик, – мурлыкала она, – я так сильно не хочу, чтобы ты уезжал.

– Если сильно не хочешь, я не поеду…

– Нет, – прервала она меня, засовывая в мой рот виноградину. – Надо, просто я буду сильно грустить, как без тебя и дня прожить, я не знаю.

– Я тоже, кошечка, и не задержусь даже лишней минуты, а теперь поставь бокал, она послушно выполнила мою просьбу, и мой протянул я ей бокал. – Иди ко мне….