Дыра. Путь на ту сторону (СИ)

-А чего не спользовали? – Действительно почти два года мы тут уже. И с зомбями намаялись (а до чего ж они вонючи! Страх и жуть.), и кошаков было дело рогатиной отгоняли, да и собаки кровь нам портили, а тут вон оказывается, прям под носом такое лежит и пылится себе! Нехорошо.

-Не хочют мужики с них стреляти. – Уныло, со злобством каким-то бурчит старейшина. – И вот за каким докупали… - Ой, чего это с ним? Я, да и вообще в деревне, таких вот слов, что он щас сказал, никогда и не слышали. Видать, сильно огорчили его мужики наши. – Гутарять не с руки с железой такой до зверю ходити. Да то брехня сё - пужаются с них они. Светяшиеяси ружья оно ж того, шибко того, не сподручно значитси. А меченым, аль ишшо кому не нашенскому, такое дать не могём мы. Наше оно, мы докупили сё, да на кровны гроши сё. А бандюки покрадут, только покаж до них се ружьи, ишшо до зорьки поупрути сё шо заприметют. А вы молоды, отроки ишшо, да головушкою лихи и просты. Думаю, смогёте управитьси с оружьем таким и пужаться не буите.

-Ха! – И беру себе тот что поближе. Ух! Как в душе то хорошо стало! Светится правда…, а так як жеж хорош! Не ружьё, конечно, ну, автомат оно тоже ничего. Как раз для такого удалого молодца как я! Ну так! Мне ж до Любани всё ж таки надо как-то достучатьси, что бы значит, до неё женитьси.

-Ответственность разумейте. – Хмурится старейшина, глядя как мы легко и с радостью берём в руки эту «пакость». Узнал я теперь ружья эти. Вспомнил – по телевизору их видел. У Самсоновых. У них телевизор только и был на нашей улице, у них новости мы и смотрели. Вот когда первые такие оружия собрали, мы их и видели. Они энергенные. Ну, с энергиями всякими. Пульсами стреляют. Вобщем, свет, а потом бах! И всё. Хорошие. Не помню только показывали аль нет, как их заряжать.

-А як заряжать-то? – Сёмка первей меня с мыслью-то оказался. Умный он, правда, не сильно, но всё-таки. Соображает вот быстро. Иной раз бывает что понять ничего не может, хоть молотком по лбу, всё равно не понимает, а вот соображает раз-два и сообразил. Молодец Сёмка вообщем.

-Они пульсно-эрогенные. – Важно кивая головой говорит старейшина. – Заряжать не нужно.

В обще-то, энергерные они, а эрохерны всякие это что-то из другого. Не помню правда что да про что… Ясно всё, не знает старейшина как их заряжать. Мож мужики знают? Вряд ли, а то бы старейшина тоже знал. Ну, вроде по виду оружия никаких съёмных мест у него нет, пазов никаких тоже, затвора нет, вообщем, ничего нет. Мож и не заряжается оно с улицы-то, мож как-то иначе.

-Тута пять. – Петька говорит, ружьё брать он боится, а что их больше чем нас, заметил. Он так-то башковитый, глупый просто, но, опять же сильный. Добрый ещё.

-Ежели явите ся добро, за двумями энтими делов не станет. – Ружьё взял и Петьке в руки сунул и выталкивает всех на улицу. Сёмка уже тоже ружьё взял. Чего теперь с ним делать-то? Мы в троём все поля проверять-то не сможем…, хотя.

-Я тут подумал старейшина, вот шоб поля лучш…

-А ты Виталька не думай. – Бурчит старик, закрывая двери. – Голова апосля болети буит. Землицу сю, да сё в округе посредь миру всего, разумети надобно, а не думати.

Киваю уважительно, с лицом по ситуации – от старейшины только что получена некая сложная, но важная мудрость. Надобно внимать и делать вид, что всё понятно – авось апосля у тяти и испрошу, что за бредове словесы наш старый сейчас выдал.

-А чего делать-то теперь?

-Счас сё до вас скажу Сёмк, счас, только с дверёю энтой проклятущей…, етит её налево, прям по пальцу… - Кряхтит чего-то, пинает её. Надобно её плечом подсадить, сейчас я подсоблю. Ага, во, закрылась. - Значитси так. – Повернулся весь к нам, старый-то, видать теперь самое важное и будет. Инструктировать нас будет. Вобще, такими-то делами обычно набольший занимается, старейшина он больше по хозяйству. Видать сильно они по ночи поругались-то.

-Ружья берегите. Мы сё на те гроши купили, что за книженцию в Дыре от Аннушки до нас дали. – О как. А я и не знал. Энцихлопедия та, что Пашка на выпасе откопал, реликтом оказалася! А мы поначалу печь ею топить думали. А чего? Пусть светится она немного, да бумага горит ничего. Пробовали, пару страниц вырвали, да там и сожгли. Ну, на пробу. Хорошо горела. И ничего что светится, горела как обыкновенная газета. Кто ж её к Дыре-то носил? А, неважно. Правда, вот я бы мог. Всё равно здоровье у меня слабое, детское ещё, на сенокосе чем остатки его терять, я б до Дыры мог бы. Делов-то. Туда три дня, обратно четыре. Так-то оно день туда, день обратно, но сенокос кончался через семь, так что я бы семь дней ходил. За одно места бы поразведал. Ну, не судьба. В тот сенокос пришлось мне страдать, да траву в охапки бить. Эх, нет в мире справедливости…

-Петька, те особо – ружьё не поломай!

-А чаго я то? – Бурчит он, насупился. А то кто ж как не он? Кто в прошлом годе по зиме нам железну печку поломал? И как умудрился, до сих пор люд в догадках мучается.