Дырчатая луна

Мое замирание усилилось. Не потому, что опасность какая-то, а словно опять приблизилась необъятность Космоса. Где гудели Гулкие барабаны... Сережка говорил очень серьезно.

Но я встряхнулся! Конечно, он просто придумывал новую сказку. Вроде как тогда, у Мельничного болота, про шкыдл и чук. Дал волю фантазии и расширяет здешнее Безлюдное Пространство до бесконечности!

И я спрятал тревогу за дурашливым вопросом:

— А долго добираться до того Заоблачного города?

— Не очень долго. Но надо ждать ночи...

— Нам нельзя до ночи... Сережка! А сейчас сколько времени? Мама, наверно, в панике!

Только теперь я сообразил, что уже середина дня! Безлюдное Пространство до этой минуты завораживало меня, а сейчас я наконец очнулся. И Сережка спохватился:

— Ох я дурак! Заболтал тебя!.. Подожди. Узнаем время...

Он поднял с земли ржавую гайку. Из разлохмаченной кромки на штанине выдернул нитку, привязал к гайке, поднял грузик над бетонным блоком. Тень от нитки упала на серую поверхность.

— Почти два часа, — сокрушенно сообщил Сережка. — Вон на сколько черта отошла от севера.

Я сказал, не скрывая досады:

— Откуда ты точно знаешь, где север?

— Чую. У меня внутри, как у птицы, что-то ощущает магнитные линии... Не веришь?

Опять он сказку сочинял?

Но я уже не злился. Мне стало неловко за свою раздражительность. И боязно: вдруг Сережка обиделся? Я пошутил торопливо:

— А у тебя нет чутья, где самый близкий телефон-автомат?

Телефон? Поехали!

Раз — и я в кресле. Трюх-трюх-трюх (а бутылки: бряк, бряк) — и мы у кирпичного домика, вроде проходной будки, только без забора. Сережка подхватил меня на закорки — и в дом.

— Смотри!

На стене висел телефонный аппарат. С трубкой на крюке.

— Думаешь, он работает?

— Попробуй, — сказал Сережка. Я, сидя у него на спине, снял трубку. В ней — гудок. Я завертел скрипучий диск.

— Мама! Это я! Ты только не волнуйся!..

«А КТО-ТО ВЬЕТСЯ В ДВЕРЬ ЗАКОЛОЧЕННУЮ...»

Мама, конечно, волновалась, но не так отчаянно, как я думал. Потом я узнал, что она пришла домой лишь за минуту до моего звонка и не успела перепугаться как следует.

Конечно, все равно я услышал по телефону много разного: и «я чуть с ума не сошла», и «я взгрею как следует и тебя, и твоего Сережку», и «больше носу на улицу без меня не высунешь», и «мы еще вернемся к вопросу о даче»! Но я чувствовал: сердитость у мамы не настоящая. А потом я услышал в трубке другой голос, мужской. Он долетал издалека, слов не разобрать.

— Ну, конечно, конечно! — громко отозвалась на него мама. — Так всегда! Мужская солидарность, друг за друга вы горой... — И потом уже мне: — Скажи спасибо, что со мной пришел Евгений Львович. Он за тебя всегда заступается...

— Мама, передай ему привет! — возликовал я.

— Поприветствуешь сам. Чтобы через пять минут был дома!

— Ну, мама! Нам не успеть за пять минут! Мы... не очень близко! И колесо к тому же спущено, надо подкачать!.. Вы там обедайте и спокойно идите на работу, а я приеду позже!.. Ну, при чем тут режим?! Могу я раз в жизни погулять от души?

— Вечером тебе будет «от души»!

Тут опять прорезался голос Евгения Львовича. Неразборчиво, но бодро. И мама сказала скрепя сердце:

— Хорошо. Но к четырем часам обязательно быть дома! В шестнадцать ноль-ноль я позвоню.

— Ура! — Я чуть не упал с Сережки и удержался лишь потому, что нацепил трубку на крюк.

До шестнадцати ноль-ноль мы успели столько всего!

Пересекли всю пустынную территорию и выбрались на улицу между двух водонапорных башен. Они были тоже заброшенные. Старинные, похожие на крепостные. Сережка сказал, что это главный вход на здешний участок Безлюдных Пространств.

— Значит, ты бывал здесь раньше?.. Ну, конечно! И телефон сразу отыскал, и все проходы знаешь!

— Не все, — вздохнул Сережка. — Эти Пространства — они ведь бесконечные. И к тому же они меняются: сегодня так, а завтра иначе...

И опять непонятно было: то ли правду он говорит, то ли продолжает сочинять свою сказку... А может, эта сказка и есть правда?

Извилистой улицей Авторемонтников мы выбрались к Потаповскому рынку и увидели Сойку. Она тихонько обрадовалась нам:

— Я уже почти всю книжку прочитала...

— А ты ела что-нибудь? — строго спросил Сережка.

— Ела... На рынке пирожок купила. Мне какой-то дяденька целых сто рублей дал, новую бумажку...

— А у нас для тебя добыча, — похвастался я. — Смотри сколько стеклотары!

— Ой... ну, зачем вы... не надо...

— Здрасьте, пожалуйста, — ворчливо сказал Сережка. — Люди старались, а она «не надо». Пошли, тут приемный пункт недалеко...

У киоска, где сдают стеклянную посуду, они откатили меня в сторону, а сами встали в очередь. И минут через двадцать вернулись с пачкой замусоленных бумажек.

— Больше тыщи! — весело сообщил Сережка.

И Сойка уже не стеснялась. Почти...

— Я эти деньги спрячу, а бабушке буду давать помаленьку. Можно теперь целую неделю не просить...

— Мы тебе еще насобираем, — храбро пообещал я. — Мы знаем места. Верно, Сережка? — И осекся. Может, не стоит болтать про Безлюдные Пространства? Но Сережка отозвался беспечно:

— Само собой! А ты завтра принеси Сойке еще одну книжку.