Дырка для ордена

Тарханов, если бы ему захотелось, мог бы выйти к одной из московских трасс по десятку улиц и переулков, но поехал просто и демонстративно, в сторону Петроградского шоссе. Правда, вел он свой вездеход по покрытой снежным накатом дороге со стотридцатикилометровой скоростью, а если двигавшиеся в том же направлении автомобили отчего-то пытались не отстать, «случайные» грузовики и неумелые водители подержанных «Фордов» и «Рено» надежно блокировали самые удобные для перестроения и обгона участки.

Может быть, нескольким ни в чем не повинным лихачам и пришлось, матерясь, выбираться потом из занесенных глубоким снегом кюветов, но зато была полная гарантия, что ни одна чужая машина на хвосте у них не удержалась от первой развилки и вплоть до Брестского вокзала.

— Зачем это ты вдруг придумал? — спросил Вадима Тарханов.

— Так, по наитию. Если бы мы стали договариваться на его условиях, что бы еще вышло? А здесь он будет играть на нашем поле. Хочешь — бери. Хочешь — пошел вон. Его очередь импровизировать.

— Пожалуй, что и так. Только и его дураком считать не надо.

— Я и не собираюсь, а все же?

— Там видно будет.

Впереди, на подъездах к транспортной развязке перед Брестским вокзалом, образовалось нечто вроде пробки, колонна машин двигалась слишком уж медленно, рывками и толчками.

— Нет, нам это ни к чему. — Тарханов, приметив разрыв во встречном потоке, который двигался не в пример быстрее, в нарушение всех правил крутнул вдруг руль влево, включил дальний свет и придавил кнопку сигнала, заставляя скромных и законопослушных водителей в панике тормозить.

Пересек все четыре полосы и ушел, свистя покрышками, в Ямскую улицу, оттуда резко вправо, на Бутырский вал, и уже тихо и спокойно пошел по Новослободской к центру.

— Вот, примерно так. На друзей надейся, а сам не плошай. Если какой «хвост» и был, намертво обрубили.

Господин же Глан, сделав вид, что ему трудно дышать в действительно насыщенной табачным дымом, запахом сразу нескольких типов женских духов и алкогольным перегаром атмосфере, вышел на свежий морозный воздух.

Все тщательно составленные планы шли прахом. С этими пьяными офицерами только свяжись. Вместо тонкого, обдуманного делового разговора получилось черт знает что. Расшумелся, сорвался, полетел. Ну, вернется, привезет, а дальше?

Ни о чем другом не думая, Глан свернул к первой же телефонной будке. Сдвинул головку щеколды на выступе аппарата, положил в соответствующую выемку двугривенный.

— Докладываю, шеф, все пошло вне плана.

Четко изложил случившееся.

— Так что же вас встревожило, уважаемый?

— Как что? Предмет через час будет здесь, денег у меня при себе нет, и, если ему это не понравится, он развернется и снова уедет. Что с пьяного взять?

— Считаете, он действительно пьян?

Глан рассмеялся в трубку.

— Пьянее вина. Вы бы сюда подъехали. Оставшаяся компания продолжает, да так, что не уверен, сможет ли к моменту возвращения клиента кто-нибудь из них связно разговаривать. Господа офицеры Масленицу провожают.

— Хватит болтать. Откуда звоните?

Глан тоже перешел на рубленые фразы.

— Автомат в переулке. Вокруг ни души.

— Когда вернутся?

— Обещали через два часа.

— Пьяные поехали, говорите?

— И весьма…

— Ладно, постараемся встретить.

Глану стало страшно.

— Но как же… Если с ними что случится, меня же первым и заподозрят, следствие и все такое! — а параллельно и другая мысль мелькнула: «Может, и меня с ними заодно? И вещь получена, и концы в воду». Он чуть не впервые задумался о горестной жизни людей, занимающихся скользкими делами такого плана.

— Сделаем так, что не подкопаются. А вы возвращайтесь в дом и ждите вместе со всеми. Выпивайте. Где-то через полчаса после условленного времени, не дождавшись, откланяйтесь. И езжайте ко мне. Ваша консультация потребуется.

«Что делать? — думал Глан, неторопливо двигаясь в сторону дома Елены. — Может, плюнуть на все и бежать? Отчего и нет? Денег до смерти хватит, если даже еще лет десять-пятнадцать доведется прожить. К чему мне эти заморочки? Прямо сейчас домой, потом в аэропорт, и первым же рейсом — куда придется. А потом уже разбираться. В Новую Зеландию неплохо бы…»

Однако шел он, тем не менее, именно туда, куда идти ему хотелось меньше всего на свете.

«Привыкла собака за возом бегать, — очень к месту вспомнилась поговорка. — Ладно, посмотрим, может быть, ничего страшного».

Возвращались они на той же бешеной скорости. Как и надлежит офицерам, спешащим вернуться к пиршественному столу.

Километров за пять до поворота к поселку Ляхов вдруг вновь испытал знакомое уже ощущение поднимающейся завесы между настоящим и будущим. На этот раз накатило очень вовремя, потому что несло с собой знание о близкой и смертельной угрозе. Очень близкой. Непонятно только, от чего именно она исходила.

Колесо оторвется на стокилометровой скорости или вылетит из-за поворота на встречную полосу грузовик?

— Тормози, Сергей, только аккуратней, чтоб не занесло.

— Зачем? — не понял Тарханов.

Объяснять не было времени.

— Тормози!