Дыши в такт со мной (СИ)

— Это из серии о том, что ты ненавидишь объятия?

Кивнув, Логан хмурится, отворачиваясь от сестры.

Пытаясь сделать вид, что ему в тягость её присутствие.

— Я пойду,… спускайся вниз, там мама не вылезает с кухни уже три часа.

Спрыгнув с постели, Мия выбегает из комнаты, бросив иголки на его прикроватную тумбочку.

Опустившись на колени, Логан созерцает розовую иголку в руках.

Если бы она укололась,… если бы она заразилась?

В семье всё было просто.

Никаких объятий, никаких поцелуев, никаких прикосновений, ничего.

Стирка его вещей отдельной партией, отдельная тарелка и чашка, хранившиеся в отдельном шкафчике.

Он не хотел осквернять идеальный дом своим присутствием.

К тому же ему осталось недолго.

Сегодня ему исполнилось восемнадцать. Для официального разрешения, позволяющего пить алкоголь ещё три года, но конец для помощи государства в вопросах лекарств.

Они итак тратили на него по шестьсот тысяч в год.

Слишком крупная сумма для одного маленького человека.

Спустившись с постели, Логан открывает первый ящик стола, уставленный идеально ровными баночками.

В них ничего.

Второй день он живёт как обычный человек, хотя глаза всё ещё стремятся к часам, боясь пропустить время приёма лекарств.

Он каждый день хотел отказаться от них ради хотя бы одного нормального дня, но в то же время бежал за спасительными капсулами, как только позволяло время.

Бесконечная война внутри него закончилась.

Больше ничего не осталось.

Закрыв ящик, Логан надевает кроссовки и окидывает стерильно чистую комнату придирчивым взглядом.

Ни одного постера, ни единой фотографии, надписи, ничего.

Ничего, что помешало бы родителям переделать эту комнату после его смерти.

Он не хотел оставлять за собой следов.

Выходя из комнаты, Логан плотно закрывает дверь, вешает на неё табличку, якобы свидетельствующую о том, что он недовольный жизнью ребёнок «Не входить!» на самом же деле, для Мии.

Он был бы готов даже повесить замок, лишь бы она не вошла. Не узнала правду.

Спустившись вниз, он застревает в гостиной, сгребая в кучу присланные его школьными друзьями подарки.

Он даже не стал их разворачивать.

Родители отправят их обратно.

— А что мне прикажешь делать?

Услышав шипящий шепот отца, перебивающий звон тарелок на кухне, Логан прокрадывается вперёд, огибая диван и упираясь затылком в холодную стену.

— Не знаю. Поговори с ним, ты же мужчина. Объясни, как обстоят дела.

— Хочешь сказать, он не знает? – Говард раздражённо вздыхает. – Думаешь, он не знает, что у нас нет шестисот тысяч для его лечения?

Нахмурившись, Логан бросает взгляд в тёмное окно, где отражается его силуэт.

Жалкий мальчишка, притаившийся, словно змеёныш, что встретиться с браконьерами через мгновенье, после смерти его матери.

— Он ведь взрослый парень. Ему восемнадцать лет, пусть поступает в колледж, уезжает, проживёт последние дни, как нормальный, а не под крылом у родителей.

— Я не знаю, как сказать ему. Выглядит так, будто мы не хотим портить картину фасада уродливым кустом.

Голос матери звучит поразительно холодно.

С шумом сглотнув, Логан заводит руки за голову, закрывая глаза.

Он должен был сам догадаться. Тебе не позволят коротать последние минуты в собственной постели.

Здесь живёт только тот, кто приносит пользу.

Трупам присуща жизнь в могиле.

Прочистив горло, он напускает на себя радостный вид, словно ничего не слышал.

— Всем привет, - появившись в проёме, он заставляет родителей вздрогнуть.

В первую секунду вид у Тринити напуганный, она замирает с ножом в руках, что ещё секунду назад разрезал бисквит шоколадного торта с орехами.

Его любимого.

— Логан…

— С днём рождения меня! – восклицает он, садясь за стол.

Плотно заставленный тарелками, он ломится от количества картофеля, курицы и овощей.

— Да… с днём рождения сынок, - подойдя ближе, Говард улыбается ему. – Какие планы на вечер?

— Честно говоря, ужасно хочу спать. Поем, а потом сразу лягу.

Кивнув, Говард садится напротив, и, вытерев руки о фартук, Тринити улыбается сыну, водружая перед ним тарелку с тортом.

— Твой любимый милый.

— Да, мой любимый мама, - Логан улыбается ей, ловя на себе взгляд, полный жалости.

Так смотрят на старика после инсульта, что в последний день перед смертью вдруг заговорил и съел кусок мяса.

Все делают вид, что ему лучше, но на самом деле старуха с косой просто слегка ослабила хватку для последних часов удовольствия.

— Мия, спускайся! – Говард расправляет салфетку на коленях, и накладывает себе щедрую порцию картофеля.

Тринити садится рядом и изо всех сил, старается говорить о чём-то отвлеченном, когда спускается Мия, родители увлекают Логана в пучину разговора о её школе.

Лога наслаждается моментом. Он почти чувствует себя нормальным, объедаясь курицей и точно зная, что его не будет тошнить.

Вместе с Мией они сражаются за последний кусок торта, он закрывает глаза от удовольствия каждый раз, когда на языке растворяется очередная крошка.

После ужина Логан уходит наверх. Гасит свет в комнате и, зажигая фонарик, забрасывает в рюкзак свои вещи. Джинсы, свитера, футболки, носки, сменное бельё, бейсболка.