Дышим и выздоравливаем. 33 лучших упражнения

– Вот это я и пытался только что доказать, – оживился Мессинг. – Уверяю вас, что процесс корреляции дыхания и любви в основе своей зиждется на…

Рыдающее дыхание

Как застраховаться от неразделенной любви

Честно говоря, дальше слов Мишеля я не слышал, потому что углубился в свои мысли о сущности любви и ее связи с дыханием. Так или иначе, я приходил к выводу о правоте Мессинга: неровное дыхание – это не только метафора. Но еще одна задача вставала передо мной: что значит неровное дыхание в физиологическом ключе? На этот вопрос я пока ответить не мог, хотя и представлял – пусть и в небольшой степени – это так называемое неровное дыхание.

Так за беседами и размышлениями дошли мы до чудесной полянки, на которой решили сделать небольшой привал и обеденный перерыв.

– Коллеги, пока Настя хлопочет с обедом, а Петрович налаживает Интернет, – сказал Мессинг, – я прочту вам еще одно гениальное стихотворение Василия Дмитриевича Лебелянского, поскольку оно написано в ракурсе проблемы нашего разговора о любви. Это стихотворение обладает поразительным свойством редукции неразделенной любви. Стоит прочесть его вслух, как весь ближайший год и чтец, и слушатели застрахованы от этого бедствия.

И Мессинг с выражением продекламировал:

«Вся Природа спешит обаяньем своим обустроить пределы всего в этом мире.Ярким сумеркам нынче присущи причуды прозрачного светлого космоса.Здесь никто не способен забыться. Ив чуме, ощущая потребности в пире,Раздавались чужие слова слишком, может быть, сладостно-грозные.Каждый шаг отрезвлял всех идущих на страшные муки.Обреченным легко воздалось хвалою за все. Нервно беглымиБыли игры, влекущие сущность грядущей так скоро и чтимой здесь всеми разлуки.Век усталый и вялый себя ограждал от чужих пожеланий суровыми нервами.

И сурово гремели ключи у замков. Этой радостно-праздничной ночьюПровожали остаток грядущего в прошлое. Тешили мысли тяжелыми сказкамиО победах и бедах. Надеялись искренне: кто-то, конечно, захочетМир собой заменить. Мелькали вдоль улиц хрустальными масками.Убегали от снега куда-то. Искали под мягким и теплым покровомНеких знаков. При этом до самого острого края зачем-то надеялисьРазглядеть тишину, чтобы следовать в пламени снова и снова

За танцующим зверем и грозною птицей. С трудом как-то верилосьВ ощущенья минувшего, ставшие чем-то от мира предельно далекимИ растаявшим в сумерках. После нелепых обид обещаньямиЗаполнялось пустое пространство. За гранью чужого для этого мира порокаОщущалась забывчивость старых строений. Потом завещаньямиВосторгались до самого раннего утра, желая как можно скорее проснуться.Растревожено видели что-то такое, чему преклонение торжественноСохранялось лет триста подряд. В темноте разглядеть и куда-то метнуться.

Опасаться понять и простить. Это все так легко и естественно».

Впечатленные гением Лебелянского, мы некоторое время молча сидели и смотрели, как языки пламени костра лижут котелок, закопченный в долгих прежних экспедициях. Неужели теперь мы на целый год застрахованы от несчастной любви? Созерцательное настроение сменилось любопытством, когда Петрович радостно сообщил:

– Друзья, от Алексии очень важное послание!

Записки Василия Кривого Быка

Прямо с экрана мы прочли:

«Дорогие мои!