Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

О том, какой Сэлинджеру виделась его новая жизнь, мы можем судить по тому, что рассказывал единоутробный брат Клэр репортеру журнала «Тайм» в 1961 году. «Он хотел жить плодами собственных трудов, — вспоминал Дуглас. — Разбил большой огород и просил Максуэлла и всех остальных присылать ему семена. Жизнь они вели довольно примитивную, можете назвать ее дзен-буддистской, если хотите». Показывая Дугласу свои владения вскоре после свадьбы, Сэлинджер обратил его внимание на заброшенный амбар. «Они уехали, — сказал Сэлинджер о бывших владельцах. — Не потянули. Но теперь я тут хозяин. И добьюсь, чтобы земля приносила плоды». Каким-то чутьем брат Клэр уловил в заявлении Сэлинджера «выражение… констатацию веры в человеческие способности». Сэлинджер, казалось, упивался своей новой жизнью. Когда его друг, писатель С. Дж. Перельман, навестил новобрачных в июне того же года, он отметил цветущий вид Сэлинджера. «По правде сказать, Джерри никогда еще так хорошо не выглядел, — говорил он Лейле Хэдли, — он просто расцвел, не знаю, благодаря или вопреки своему браку».

И все же коттедж в Корнише имел два фасада, соответствующих двум сторонам жизни обитавшей в нем супружеской четы. Фасад, который глядел на покатый луг, открывающий живописный вид на долину реки Коннектикут, ярко светился, и солнце действительно палило на него «во все лопатки». Но дом окружали густые леса Нью-Хэмпшира, и другой фасад сэлинджеровской реальности тоже был окутан тенями.

С самого начала Сэлинджер очень тревожился, что Клэр не сможет привыкнуть к одиночеству и безыскусности жизни в Корнише. До тех пор ее жизнь протекала в постоянном круговращении, в окружении множества людей. Она выросла в кругу интеллектуалов, чьи дома разбросаны по всему миру, в аристократической среде, пропитанной богатством и сознанием элитарности. Подобно Уне О’Нил, она могла себя превосходно чувствовать в самом светском обществе, однако жизнь фермера из Новой Англии была ей незнакома.

В период после помолвки парочка проводила много времени в путешествиях, Сэлинджер как будто готовил Клэр к аскетическому существованию, ожидавшему ее. Они часто посещали Нью-Йорк, где останавливались у родителей Сэлинджера, представил он ее и своей профессиональной семье — редакции «Нью-Йоркера». Они посетили Центр Рамакришны— Вивекананды на углу дома 1133. Клэр центр очень понравился, как Сэлинджер и надеялся, однако на вопрос, сможет ли она вынести отшельническую жизнь в сельской Новой Англии, ответ могло дать только время.

Несогласия обнаружились почти немедленно. Через месяц после свадьбы Клэр начала пересматривать свой идеалистический взгляд на ведантическую веру Сэлинджера, причем в тот самый момент, когда сам он все более и более в нее погружался. Вдохновленные чтением «Автобиографии йога», новобрачные написали издателям книги — «Братству самоосуществления», — прося назвать им учителя, который бы мог руководить их дальнейшими занятиями. Общество посоветовало им посетить гуру Свами Премананду, возглавлявшего монастырь в Колледж-Парке, штат Мэриленд. В марте 1955 года Сэлинджеры сели на отправлявшийся в Вашингтон поезд с целью повидать Премананду.

Все свои знания о ведантической философии Клэр почерпнула из совместных чтений с Сэлинджером и их визитов в нью-йоркский Центр Рамакришны-Вивекананды. Хорошо финансируемый и разместившийся среди представительных особняков, центр очаровал ее своей атмосферой роскоши и экзотическим внутренним убранством. Что же касается монастыря в Мэриленде, то он выглядел совсем по-другому. Это было неприметное здание красного кирпича, расположенное в неблагополучном районе, что неприятно поразило Клэр. Оказавшись же внутри, она с разочарованием отметила про себя бедность интерьера. После общей службы и медитации их с Сэлинджером принял Свами Премананда, показавшийся Клэр таким же непримечательным, как и весь монастырь. Прослушав краткое наставление по технике дыхания и вручив гуру пожертвование на монастырь, молодожены получили мантру для повторения наподобие Иисусовой молитвы и были официально посвящены в члены «Братства самоосуществления». Все это крайне разочаровало Клэр, что же касается Сэлинджера, то он был в восторге. О ночи в поезде, возвращавшем их в Корниш, Клэр впоследствии говорила своей дочери Маргарет как о ночи ее зачатия. Через два месяца после свадьбы Клэр Сэлинджер забеременела.