Дж. Д. Сэлинджер

Не оборачиваясь, водитель грубо пожал плечами. Но зажигание выключил и вышел из лимузина, хлопнув за собой тяжелой дверцей. На вид шофер был неопрятен, быковат и ливрею свою носил не полностью – черный саржевый костюм, но без фуражки.

Медленно и очень независимо, не сказать – дерзко, он сделал несколько шагов к перекрестку, где распоряжался регулировщик. Эти двое стояли и беседовали нескончаемо долго. (У меня за спиной застонала подружка невесты.) После чего оба громогласно захохотали – будто все это время вовсе не беседовали, а рассказывали друг другу очень короткие пошлые анекдоты. Затем наш шофер, по-прежнему незаразительно хохоча, братски махнул полицейскому рукой и пошел – медленно – обратно к машине. Сел, захлопнул дверцу, извлек из пачки на приборной доске сигарету, заткнул ее за ухо, а затем – и только затем – повернулся к нам с докладом:

– Не знает он. Надо ждать, пока парад не пройдет. – И безразлично оглядел всех нас в совокупности. – А потом нормально можно ехать. – Снова отвернулся, извлек из-за уха сигарету и закурил.

Подружка невесты на заднем сиденье обильно вознесла недлинный плач разочарования и досады. Затем наступила тишина. Впервые за несколько минут я обернулся на крохотного старичка с нетлеющей сигарой. Похоже, задержка его ничуть не обеспокоила. Его манера поведения при размещении на задних сиденьях автомобилей – в движении ли, в неподвижности, и даже, так и подмывало воображать, в машинах, пикирующих с мостов в реки, – представлялась заданной раз и навсегда. Проста она была до изумления. Сидеть следовало очень прямо, храня зазор в четыре-пять дюймов между цилиндром и потолком, и яростно таращиться вперед сквозь ветровое стекло. Если бы Смерть – которая где-то есть постоянно, может, на капоте сидит, – так вот, если бы Смерть вдруг чудесным образом шагнула сквозь стекло и потянулась за вами, по всей вероятности, вы бы встали и отправились с ней – в ярости, но спокойно. И, вполне возможно, сигару бы с собой прихватили, будь та настоящей «гаваной».

– Что же нам делать? Просто сидеть? – осведомилась подружка невесты. – Мне так жарко, что хоть помирай. – Мы с миссис Силзбёрн обернулись как раз вовремя, чтобы заметить, как она впервые за все время в машине посмотрела прямо на мужа. – Ты не можешь крошечку подвинуться? Меня здесь так сдавило, что дышать невозможно.

Хмыкнув, лейтенант выразительно развел руками.

– Да я уже и так почти на крыле сижу, зайчик, – ответил он.

После чего подружка невесты со смесью любопытства и неодобрения перевела взгляд на своего соседа по другую руку, который, словно бы бессознательно решив потешать меня и дальше, занимал гораздо больше места, нежели ему было необходимо. Между его правым бедром и основанием внешнего подлокотника оставалось еще добрых два дюйма. Подружка невесты, без сомнения, тоже это заметила, однако, невзирая на всю свою сталь, не вполне обладала качествами, потребными для того, чтобы заговорить с такой внушительной на вид маленькой личностью. Она снова повернулась к мужу.

– Дотянешься до сигарет? – раздраженно спросила она. – Мы так здесь упакованы, что мне свои не достать. – На слове «упакованы» она опять повернула голову и стрельнула кратким многозначительным взглядом в крохотного виновника, занявшего то место, кое она полагала по праву своим. Тот возвышенно до нее не снизошел. Продолжал пялиться прямо вперед, сквозь ветровое стекло. Подружка невесты посмотрела на миссис Силзбёрн и выразительно воздела брови. Та ответила ей гримасой понимания и сочувствия. Тем временем лейтенант, переместив вес на левую, иначе – ближнюю к окну ягодицу, из правого кармана светлых офицерских брюк достал пачку сигарет и книжку спичек. Жена его выбрала сигарету и дождалась огня, последовавшего незамедлительно. Мы с миссис Силзбёрн наблюдали за прикуриванием так, точно в нем присутствовала умеренно чарующая новизна.

– О, прошу прощения, – вдруг произнес лейтенант и протянул пачку миссис Силзбёрн.

– Нет, спасибо. Я не курю, – быстро ответила та чуть ли не печально.

– Боец? – сказал лейтенант, протягивая пачку мне после незаметнейшего из колебаний. По всей правде, мне понравилось, что он мне предложил, ибо то была крохотная победа обычной вежливости над кастовыми различиями, но от сигареты я отказался.

– Можно посмотреть ваши спички? – спросила миссис Силзбёрн крайне застенчиво, почти по-девчачьи.

– Эти? – уточнил лейтенант. И с готовностью вручил миссис Силзбёрн книжку.

Пока я увлеченно наблюдал, миссис Силзбёрн осмотрела спички. На верхнем клапане золотыми буквами на алом фоне было отпечатано: «Эти спички стибрены из дома Боба и Эди Бёрвик».