Джайв с манекеном

Он не вышел, лишь стекло слегка опустил. Под спортивной шапочкой с неприличным названием настороженно сверкали глаза.

– Чего? – буркнул он.

– Помогите даме, – сказала я и улыбнулась с невероятной искренностью. Он помолчал, а потом нехотя вылез из машины, почему-то нервно глядя куда-то мне за спину. Я обернулась. Второй примат торопливо шел к нам. На его голове красовалась яркая полосатая шапочка с детским помпоном. Я умилилась.

– Чего тут у вас? – спросил он. Помпон на шапочке кокетливо трясся влево-вправо.

– Да вот, у девушки катастрофа, – нехотя ответил второй. – Помощи просит.

– У вас есть пакет? – деловито спросила я. – А то мой порвался.

Они переглянулись, как будто я попросила слона. Невинный вопрос заставил обоих впасть в ступор. Тип в детской шапочке отмер первым и полез в багажник.

– Мусорный годится? – крикнул он. – Он чистый.

– Годится, – милостиво согласилась я. Он подошел и всучил мне слежавшийся пакет для строительного мусора громадного размера.

– Какой здоровый, – восхитилась я. – Зачем вам такие большие? Покойников перевозить?

Этот вопрос загрузил их еще больше. Я с мстительным удовольствием наблюдала за их паникой и, казалось, слышала, как в головах крутятся заржавевшие шестеренки. Нет, Змей явно не позволял им никаких вольностей, вроде угроз и применения силы.

Они не ответили. Сопя, помогли собрать с обледенелого асфальта апельсины и побросали их в мешок. Я поблагодарила и уехала. Заглянув по пути в МакДональдс, я вскоре без особого удивления обнаружила обоих за соседним столиком. Можно, конечно, было встать и уйти в тот момент, когда они еще не сожрут свой заказ, но я решила не усложнять им жизнь. Помешивая соломинкой шоколадный коктейль, я мрачно смотрела в окно, размышляя о прошедших событиях.

Находка в бане давала определенный вектор для размышлений. Оставалось решить, что с этой находкой делать. Сама по себе она отнюдь не являлась доказательством вины или невиновности. Но говоря Змею, что я не знала, с кем Лев Борисович беседовал накануне своей смерти, я врала. Знала, а точнее была почти уверена. Вот только никак это не вязалось с убийством, стрельбой и окровавленным платьем Насти, хоть тресни.

– Привет! – раздалось у меня над ухом. Я подняла голову, увидев парня лет двадцати пяти, расплывшегося улыбкой от уха до уха. Видок был у него самый пижонский: коротенькое пальтишко, легкомысленный попугайский шарфик, завязанный пошлым девчоночьим узлом и дикая стрижка с скрывающей глаз челкой. Легкое алкогольное амбре доносившееся от него, приятности не добавляло.

– Привет, – буркнула я.

– Ты не против, если я присяду?

– Против.

Он сел. Я с неудовольствием посмотрела на него, причислив к недостаткам серьгу в ухе с квадратным камнем, притворяющимся бриллиантом.

– Меня зовут Виталик, – проинформировал он.

– А меня – нет.

– Что – нет?

– Нет, значит не Виталик, – пояснила я. – Сгинь.

Виталик ничуть не смутился. Ослабив узел шарфика, он внимательно изучил содержимое моего подноса, а потом спросил:

– Ты чего такая злая?

– Я добрая.

– Да?

– Да. Просто я с Кавказа. А у нас строгие законы. Видишь, вон мои братья сидят? Они не разрешают знакомиться с кем попало.

Я кивнула на столик своих сопровождающих. Услышав мое заявление, тип, наконец-то снявший свою расписную шапочку, подавился гамбургером. Виталик посмотрел на него с сомнением.

– Что-то не похожи они на твоих братьев.

– У нас разные отцы, – пояснила я. – Только им не говори – не переживут. Так что отвали.

Я поднялась. Виталик встал, загородив мне дорогу. Я не заметила, как за моей спиной возникла громадная тень.

– Тебе же ясно сказали – отвали, – пробурчал голос. Виталик скис и пробормотав что-то неразборчивое, удалился. Я обернулась, увидев за спиной типа с цветной шапочкой.

– Спасибо, – просто сказала я.

– Пожалуйста, – буркнул он. – Ты это… того… посиди еще минут десять. Дай пожрать спокойно.

– Хорошо, – согласилась я. – Посижу.

Поздно вечером я совершила еще одну вылазку. «Мерседес» отсутствовал, зато всюду за мной неотступно ездила «тойота-камри». В экспериментальных целях я сделала вид, что пытаюсь оторваться. «Тойота» мгновенно догнала меня, а в ее окнах я увидела хмурые лица еще двух мордоворотов. Выходит, они все-таки менялись.

Два дня ничего интересного не происходило, за исключением того, что машины вновь сменились, и «мерседес» занял свое место во дворе. Я наблюдала из окна, как здоровый детина в дурацкой шапочке с помпоном играет в футбол с окрестной детворой. Мне почему-то показалось, что облапошить такого увальня ничего не стоит.

Четвертого января позвонила Лилька и слезно попросила выйти на работу. Оклемавшийся после беспробудной пьянки народ вдруг стихийно захотел куда-нибудь в тепло. Обрадовавшись, что безделью пришел конец, я прихватила вымытую кастрюлю из-под голубцов и поехала на работу.