Джакузи для Офелии

— Молчать! — гаркнула старуха, и Леня от неожиданности чуть не прикусил язык.

Оказалось, что команда относилась к моське, которая, и верно, притихла.

— Чего надо? — нелюбезно спросила бабка.

— Справку, — любезно ответил Леня.

— За справкой в справочное иди! — культурно ответила старуха, и Леня понял, что с ней надо говорить по-свойски.

— Значит, так, — сказал он, приближаясь и понизив голос, — быстренько мне подскажите, бабушка, как зовут одну такую женщину из восьмой квартиры, которая… ну как бы это поделикатнее выразиться…

— Мужиков водит? — догадалась бабка.

— Точно! — расцвел Леня. — И вот как раз вчера вечером…

— А тебе зачем? — подозрительно спросила бабка. — Сам, что ли, к ней намылился? Так место занято, это точно, со вчерашнего вечера хмырь один неотлучно у ней находится. Вон, видел? Занавески задернуты… Так что иди себе, а не то я заранее участкового вызову…

— Если бы я сам к ней намылился, то уж верно знал бы, как ее зовут… — охладил вредную бабку Маркиз, — а участковый нам тут без надобности, сами как-нибудь разберемся.

— То-то, что сами! — передразнила старуха. — И откуда только такие бабы берутся, как эта Алька? Муж есть, все время в командировках, мы ему всем двором твердили, что шалава она — не верю, говорит! И ее люблю, а вы все — сволочи! Вот и делай людям добро после этого!

«Ох, и добрая же женщина мне попалась! — мысленно восхитился Маркиз. — Так и жаждет доброе дело сделать, а люди отмахиваются!»

— Так как, говорите, этой Альки фамилия? — нетерпеливо спросил он.

— А я ничего не говорю, — невозмутимо ответила старуха, — и не скажу, пока не узнаю, зачем тебе к Альке нужно. Потому как, ежели скандал какой, то я заранее участкового…

— Стоп! — прервал ее Леня, ему надоели и бабка, и ее зловредная моська, которая, глухо рыча, пыталась атаковать его брюки. — Вы собачку-то свою приструните, тогда и будет разговор…

— Сидеть! — гаркнула старуха так, что с крыши дома вспорхнули две галки, и гулкое эхо заплясало в вышине, а моська со страху присела на задние лапы.

Леня повертел головой, чтобы избавиться от звона в ушах, и тяжко вздохнул.

— Этот, что у Альки ночует, Константин — зятек мой непутевый…

— Да ну? — изумилась старуха. — А на вид и не скажешь…

Хоть и не хотелось Лене обзаводиться такими родственниками, но на что не пойдешь для пользы дела?

— Точно, сестры муж, — подтвердил он, понемногу входя в роль, — сестренка у меня одна, а женщина она, не скрывая скажу — просто святая! Обихаживает этого паразита — готовит ему, стирает, торты печет… Вот вы, бабушка, торты печете?

— Сметанник, — ошеломленно ответила старуха и в доказательство потрясла пустым бидоном.

— А она — каждую субботу, и все разные, ей-богу не вру! А он, паразит…

— Точно, — энергично закивала старуха, — вот уж паразит!

— Душа у меня болит, глядя на сестренку единственную! — с чувством продолжал Леня. — Вот и пришел с этим паразитом по-семейному поговорить! А вы тут — с участковым…

— Извини, — серьезно сказала старуха, — я же не знала. Раз у вас дело семейное, то участковому тут делать нечего. Значит, ты иди сейчас в восьмую квартиру, фамилия Алькина — Бубенцова, Бубенцова Алевтина Павловна.

Леня в очередной раз ловко увернулся от зубов противной моськи и оглянулся, взявшись за ручку двери. Глаза у старухи горели волчьим огнем в предвкушении замечательного скандала.

Черепков проснулся от какого-то шума и грохота. Он не сразу осознал себя в чужой и душной постели. Увидев же рядом с собой светлые спутанные кудри, Константин поморщился и вспомнил, как накануне он явился к Алевтине, как они долго и со вкусом ругались, потом помирились и даже выпили по этому случаю дешевого молдавского вина. Заснул он поздно, и сон его был тяжелый и нездоровый. Вспомнил Черепков и то, как били его вчера после работы бандиты. Еще бы ему забыть, если все тело болело, как будто его сначала загребли снегоуборочной машиной, потом долго везли куда-то в старом грузовике, а потом выбросили на свалку. Самое ужасное же было, что Черепков решительно не знал, что ему делать дальше. Где взять пять тысяч долларов, чтобы отдать бандитам, он понятия не имел. Да к тому же вчера со страху он обещал, что отдаст деньги по двойному, так сказать, тарифу. Ну, это-то как раз ерунда, потому что все равно денег нет.

Он еще вчера сообразил позвонить своему непосредственному начальству и сказаться больным. Голос у Константина был такой несчастный, что начальство поверило и разрешило отдыхать до понедельника. Сегодня пятница, стало быть, три дня он может быть спокоен, но что делать потом? На работу нельзя не выходить, а то уволят. Конечно, жизнь дороже, но долго ли станет его терпеть Алевтина?

Домой нельзя — бандиты обязательно туда придут, когда узнают, что сегодня он не был на работе. За своих домашних Черепков не слишком боялся: жена с ребенком по причине школьных каникул уехала в пансионат, а тещу он как-то выпустил из виду.