Джакузи для Офелии

– Капитан Кормушкин из второго следственного управления, – представился Леня, поднося к глазку отлично сработанное удостоверение, – по вопросу умышленного убийства, произошедшего в соседней с вами квартире.

Запоры брякнули, дверь приоткрылась на длину цепочки, из-за нее высунулась рука и схватила Ленино удостоверение.

– Через глазок ничего не рассмотришь, – пояснила свои действия бдительная Серафима Петровна, – а кого ни попадя в квартиру пускать нельзя, ведь у меня зять на государственной службе…

– Это вы правильно, – одобрил Леня, – обязательно нужно удостовериться, кого впускаете, а то сейчас очень много мошенников развелось!

За свои документы он был спокоен: они были сделаны гораздо лучше настоящих.

Серафима Петровна внимательно разглядела удостоверение и впустила Леню в квартиру, однако выразила при этом явное недовольство:

– Я ведь уже все вашим людям доподлинно рассказала, что могла, а попусту болтать у меня никакого времени нету, у меня зять в восемнадцать часов с работы приходит!

– Но вы ведь борщ ему уже сварили, – проговорил Леня, принюхиваясь к доносящемуся из кухни запаху.

– Мало ли что – борщ, ему еще котлеты нажарить полагается, потому как он на государственной службе, а я все уже вашим людям и так рассказала…

– Василию Ликбезовичу? – проявил Маркиз осведомленность.

– Ему самому, – уважительно подтвердила Серафима Петровна.

– Ну, так он из другого управления, а мне тоже нужно свою работу выполнять, у меня тоже служба государственная, как у вашего зятя…

Это соображение убедило Серафиму Петровну, и она приготовилась отвечать на вопросы.

Сверившись для вида со своими записями, Леня начал:

– По имеющимся у меня сведениям, вы часто видели потерпевшего…

– Кого? – переспросила Серафима. – Какого такого потерпевшего?

– Ну, того мужчину, которого убили.

– Так ты так и говори – которого убили! А то спрашиваешь про какого-то потерпевшего… которого убили, я часто видела, почитай каждый день.

– На предварительном допросе вы показали, что потерпевший… ну, тот, кого убили, появлялся здесь в разное время…

– Это точно, что в разное, только все больше днем. Видать, нигде не работал. Тунеядец небось, а по-нынешнему – бизнесмен. Вот зять мой, который на государственной службе, – он непременно в девять часов на работу уйдет, а в восемнадцать часов вернется, и чтобы ему непременно в это время обед был. Потому что государственная служба – это чтобы вовремя приходить. А этот то в двенадцать придет, то в час…

– А когда он уходил по утрам?

– По утрам-то? – Серафима Петровна задумалась. – А когда ж он уходил-то? Должно, рано, когда я еще спала… что-то не упомню я, чтобы видела, как он по утрам уходил. Придет когда в час, когда в два, а потом снова уйдет и уж больше не возвращается.

– Не возвращается? – удивленно переспросил Маркиз. – Так, может, он здесь вовсе и не ночевал?

– Может, и не ночевал, – согласилась Серафима и неожиданно рассердилась: – А мне-то какой интерес, ночевал он тут или не ночевал? У меня своих дел хватает, у меня зять в восемнадцать часов приходит, и для него непременно обед должен быть готов, а меня тут всякими глупостями отвлекают! Некогда мне следить, кто здесь ночует!

– Это не глупости, – серьезно прервал ее Леня, – это ваш гражданский долг – оказание всемерной помощи следствию!

– Я уже все оказала! Я что знала, все рассказала! Говорю же – приходил он днем, все в разное время, когда в два, когда в три. По всему видать – непутевый человек, да еще и сильно нервный…

– Нервный? – переспросил Маркиз. – В чем это выражалось?

– Чтобы выражался – это я не говорила, чего не было, того не было. Может, в квартире у себя он и выражался, ну так это его личное дело, меня это совершенно не касается.

– Я другое имею в виду, – терпеливо проговорил Леня, – вы сказали, что он был нервный. Почему вы так решили?

– Нервный потому что. Все время шеей этак поводил, как будто ему мешает что или воротничок тесный.

– Вот так? – Леня повел шеей, как будто у него был нервный тик.

– Во-во, – согласилась Серафима Петровна, – вот точно так шеей поводил. Я же говорю – сильно нервный он был. По всему – непутевый человек… и еще девка эта к нему приходила…

– Вот еще об этой его знакомой расскажите, – ухватился Леня за ее слова и снова заглянул в записи, – что вы можете о ней рассказать?

– А чего о ней рассказывать? Девка как девка… сразу видать – шалава первостатейная.

– А по каким признакам вы это сразу определили?

– А чего тут определять, когда все и так ясно? Одета она хорошо, а кто сейчас хорошо одевается? От трудов праведных не наживешь палат каменных! – Серафима Петровна огляделась по сторонам и грустно вздохнула. – Вот ведь, зять у меня даже и на государственной службе, а никакого особенного богатства все равно нет! А у той-то шалавы пальто – не пальто, шуба – не шуба…

– Вот, кстати, об этой шубе… опишите ее!