Джек

Уже за полночь я поплёлся домой, где меня ждал едва тёплый душ, скорый ужин и сон под показывающий какой-нибудь бред допотопный телевизор. Когда я прибрёл к обшарпанному подъезду, на столбах уже зажглись фонари. Лампочку в подъезде выкрутил сосед-скупердяй, чтобы меньше платить за электроэнергию. В кромешной темноте уже привычным движением я наощупь нашёл нужную дверь и сунул ключ в замочную скважину. Комната встретила меня холодной пустотой. Теперь она стала выглядеть ещё мрачнее, чем раньше. Есть не хотелось, поэтому я не стал утруждать себя походами на кухню. Свет я также не включал.

Перед тем как уснуть, я думал о нём. Перед глазами снова и снова всплывал с трудом различимый силуэт Джека, бежавшего за троллейбусом. Темное размытое пятно сквозь грязное окно машины – это всё, что я смог тогда разглядеть. Я знаю, это был Джек. Я мог бы взять его с собой на работу или отнести домой, несмотря на риск быть уволенным. Я мог, но не сделал. Трус! Я возненавидел себя за свою слабость и бесхребетность, за то, что я всегда жил под диктовку, не смея изменить что-либо для собственного счастья. Наверное, на приёме у психотерапевта я узнал бы, что слабохарактерность закладывается ещё в детстве, что одна из возможных причин этому могла быть беззаботная жизнь, чрезмерная опека родителей. Как бы там ни было, я винил во всём только себя. И за разлуку с Юлей, и за отсутствие хорошей работы, и за Джека. Я чувствовал себя разбитым.

Проснулся я гораздо раньше будильника. На улице ещё не рассвело. Я быстро переоделся и заварил кофе, завтракать не собирался. Через разукрашенное морозом окно просачивался тусклый солнечный свет. За ночь существенно похолодало, а значит, Джек был в настоящей опасности. Допивая кофе, я мысленно построил свой маршрут так, чтобы успеть захватить как можно больше мест, где можно было найти его: мусорные свалки, контейнеры ТБО, канализация, заброшенные постройки, дворы старых домов. Часто своры бродячих собак собираются под мостами или на территории промышленной зоны.

Взяв с тумбочки ключ, я устремился к двери. Она с трудом сдвинулась с места, потому что что-то подпирало её снаружи. Шутки соседей? Увы, нет. Причина оказалось в другом.

   Джек лежал на животе, прислонив уже остывший носик к порогу. К испачканным лапкам покорно прильнула маленькая лохматая голова, будто пёсик выполнял последнюю в своей жизни команду. Запомнив запах таинственного незнакомца, он не смог больше забыть его. Щенок до последнего не терял надежду на будущее, и нос сам привёл его сюда. Сначала к остановке, но догнать большую железную машину было не по силам. Затем он вернулся обратно, чтобы установить, откуда пришёл незнакомец, но холодный дождь начисто уничтожил все следы. Лишь под вечер полуживой пёсик смог снова учуять запах знакомых ботинок, бежавших с работы домой. Единственных ботинок, которые остановились в то дождливое утро, а не прошли мимо, как тысячи других до этого. След привёл его к нужному подъезду, к нужной лестнице и к нужной квартире. Остатков жизненных сил собачки хватило только на то, чтобы прислониться носом к холодной двери.

Словно в бреду, я тряс маленькое тельце щенка не в состоянии осознать, что Джека больше нет. На глаза навернулась слеза, когда я взял его на руки и прижал к груди. На жидкой шерсти ещё остались капли дождя, а маленький неугомонный хвостик безжизненно повис.

Маленький Джек поверил в меня. Он увидел во мне не только своего спасителя в лице неприметного прохожего с зонтом, он увидел друга, заботливого хозяина, который никогда не оставил бы его. В окружении жестокого, несправедливого мира Джек ещё не успел превратиться в озлобленное бродячее животное, поэтому он до последнего вздоха надеялся на людей, несмотря на то, что именно человек оставил его на улице.

И тут я вдруг понял, что прежним я больше не останусь. Я перестану подстраивать свою жизнь под свод правил, навязанных мне кем-то извне. Я не позволю себе дрожать, как мышь, при виде строго лица шефа или старой карги – хозяйки моей квартиры. Я больше не стану лить слёзы по прошлому и вообще вспоминать о нём с сожалением. Пришло время переосмыслить свою жизнь прямо здесь, на лестничной площадке обшарпанной общаги, дабы прошлая жизнь вела меня в бездну, она медленно убивала меня, и, как оказалось, не только меня. Боже, какой же ценой мне пришлось дойти до этой мысли. Спасибо тебе, мой друг, и прости!

Поднимаясь на ноги, я внезапно ощутил живое тепло в теле щенка. Дышит? Хвостик вдруг дёрнулся и снова поник, словно там, на пути к небесам, Джек услышал мою скорбь и подал знак, что он ещё здесь, со мной. Не чувствуя ног, я помчался к выходу. Неподалёку была хорошая ветеринарная клиника.

Три года спустя

«С добрым утром, дорогие друзья! Сегодня воскресение, шесть тридцать утра, а это значит, с вами снова я, диджей Саня!»