Джек Потрошитель

Сикерт мог прихватить с собой ключи в качестве сувенира. Необходимости иметь их для того, чтобы скрыться с места преступления, у него не было. Очень возможно, что три украденных ключа дали ему возможность отложить обнаружение тела до 11.30 утра. Он мог появиться на месте преступления незадолго до того, как тело должны были перевозить, и действительно мог попросить у полиции разрешения увидеть место преступления и сделать несколько набросков. Сикерт был местной знаменитостью, милым, очаровательным человеком. Сомневаюсь, чтобы полиция отказала ему в подобной просьбе. Многие полисмены любили поговорить, особенно когда в их районах совершались громкие преступления. В самом крайнем случае интерес Сикерта мог показаться полиции эксцентричным, но уж никак не подозрительным. В полицейских рапортах я не нашла никаких упоминаний о том, что Сикерт или какой-нибудь другой художник находился на месте преступления. Но когда я, как журналист и писатель, посещала места преступлений, мое имя также не упоминалось в полицейских рапортах.

Появление Сикерта на месте преступления должно было обеспечить ему алиби. Если бы полиция обнаружила в доме отпечатки пальцев, которые по какой-либо причине могли быть идентифицированы как принадлежащие Уолтеру Ричарду Сикерту, что из того? Сикерт действительно находился в доме Эмили Диммок. Он был в ее спальне. Он был так занят своими рисунками и беседами с полицией, а также с родными убитой, что вполне мог оставить там свои отпечатки или уронить несколько волосков.

Рисовать мертвые тела для Сикерта было вполне обычным делом. Во время Первой мировой войны он с маниакальным упорством рисовал раненых и убитых, очень интересовался формой и оружием. Он собрал целую коллекцию и поддерживал близкие отношения с представителями Красного Креста. Они позволяли ему забирать форму тех, кому она уже больше была не нужна. «У меня появился приятель, — написал Сикерт Нэн Хадсон осенью 1914 года. — Идеальный аристократичный и довольно упитанный британец… Я успел нарисовать его живым, а потом и мертвым».

В нескольких письмах к Джейни, написанных в 1907 году, Эллен интересуется «бедным молодым Вудсом» и хочет знать, что произошло, когда его дело передали в суд. Эллен была за границей. Если она имела в виду арест, обвинение и суд над Робертом Вудом, обвиненным в убийстве Эмили Диммок, то вполне могла несколько исказить его фамилию. Однако подобный интерес для нее совершенно необычен. Она никогда не интересовалась уголовными делами и не спрашивала о них в письмах. Я не нашла в ее корреспонденции ни одного упоминания об убийствах, совершенных Джеком Потрошителем, как, впрочем, и ни о каких других. Ее внезапный интерес к делу «бедного молодого Вудса» удивителен, если только «Вудс» не является Робертом Вудом, а кем-то другим.

Мне кажется, что к 1907 году у Эллен уже зародились некоторые сомнения насчет своего бывшего мужа, сомнения, которые она предпочитала не высказывать, а держать при себе. Но когда человек попал под суд, мог быть признан виновным и даже повешенным, Эллен не могла молчать. Мораль ей этого не позволила бы. Если что-то беспокоило ее совесть, она могла отправить запечатанное письмо своей сестре. Эллен могла даже опасаться за собственную жизнь.

После убийства в Кэмден-тауне психическое и физическое здоровье Эллен начало ухудшаться. Большую часть времени она проводила вне Лондона. Она по-прежнему виделась с Сикертом и продолжала помогать ему, как могла. Только в 1913 году она полностью разорвала с ним всяческие отношения. Годом позже она умерла от рака матки.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ДОЧЕРИ КОБДЕНА

Зллен Мелисент Эшбернер Кобден родилась 18 августа 1848 года в Данфорде, в старинном семейном доме, расположенном поблизости от деревни Хейшотт в Западном Сассексе.

В конце мая 1860 года, когда в Мюнхене родился Уолтер, одиннадцатилетняя Эллен жила в Париже. Она спасла воробья, выпавшего из гнезда в саду. «Милое маленькое создание ест из моих рук и даже клюнуло меня в палец», — написала она своей подруге. Мать Эллен, Кейт, устроила замечательный детский праздник, на который собралось более пятидесяти детей, она брала дочку в цирк и на пикник на «удивительном дереве», где была лестница, ведущая на самый верх, где и был накрыт стол. Эллен узнала великолепный трюк с «помещением яйца в винную бутылку». Все это время отец писал ей теплые письма.

Жизнь в Англии была не настолько увлекательной. В большинстве писем Ричард Кобден пишет дочери об ужасной буре, которая чуть не разрушила семейный дом и повалила в парке тридцать шесть деревьев. Жестокие холодные ветры уничтожили в поместье большинство кустарников, в том числе и вечнозеленые. А уж цветы на следующее лето придется высаживать заново. Письмо проникнуто предчувствием ужасных событий, причина которых кроется в Германии. Будущий муж Эллен к этому времени уже подрос достаточно, чтобы пересечь Ла-Манш и поселиться в Лондоне, где ему предстоит оказать огромное влияние на жизни множества людей, в том числе и на жизнь Эллен Кобден.