Джек Потрошитель

По другой версии, Сикерт просто «наткнулся» на Уистлера в магазине или на вечеринке у дочерей Кобдена. Сикерт никогда не был застенчив и всегда получал то, чего хотел. Уистлер убедил Сикерта не тратить время на обучение в художественной школе и предложил поработать вместе с ним в настоящей студии. Молодой человек бросил Слейд и стал учеником Уистлера. Он работал рядом с мастером, но как развивались его отношения с Эллен, остается для нас загадкой.

Единственные сведения о ранних годах брака Эллен и Уолтера не говорят о том, что между ними существовала романтическая привязанность друг к другу. В своих мемуарах Жак-Эмиль Бланш пишет о том, что Эллен была намного старше Сикерта и он мог относиться к ней, как к «старшей сестре». Бланш считал, что супруги отлично подходят друг другу «интеллектуально», и замечал, что они предоставили друг другу «полную свободу». Навещая Бланша в Дьеппе, Сикерт не обращал на Эллен никакого внимания. Он просто исчезал в узких улочках и темных дворах или уходил в своих «таинственные комнаты, снятые в районе порта, куда никого не приглашал».

При разводе суд пришел к выводу, что Сикерт виновен в «супружеской неверности, а также в том, что больше чем на два года оставил свою жену без каких-либо видимых причин». По-видимому, именно Эллен в конце концов отказалась жить вместе с Сикертом. Нет никаких доказательств того, что у Сикерта были какие-то сексуальные похождения. В заявлении о разводе Эллен утверждала, что Сикерт оставил ее 29 сентября 1896 года и что 21 апреля 1898 года он изменил ей с женщиной, чье имя осталось для Эллен «неизвестным». Предполагаемая измена имела место в «Мидленд Гранд Отеле» в Лондоне. Затем 4 мая 1899 года Сикерт снова изменил Эллен с неизвестной женщиной.

Различные биографы объясняют дату развода тем, что в этот день Сикерт признался Эллен в том, что он неверен ей и никогда не будет верен. Если это так, то его интрижки — предполагая, что у него было не только две, упомянутые в судебных материалах, — всегда были с «неизвестными» женщинами. Я не нашла никаких свидетельств его связи с женщинами, никаких упоминаний о том, что он позволял себе непристойные жесты или высказывания, несмотря на то, что Сикерт был очень несдержан на язык. Молодая художница Нина Хэмнетт, ведущая весьма свободный образ жизни и никогда не отказывавшаяся от выпивки и секса, пишет в своей автобиографии о том, что Сикерт отводил ее домой, когда она была слишком пьяна. Она ездила с ним и во Францию. Откровенная Нина не пишет ни единого слова о том, что Сикерт пытался хотя бы даже флиртовать с ней.

Эллен могла действительно верить в то, что Сикерт изменяет ей с женщинами, а может быть, ей просто хотелось скрыть унизительную правду о том, что ее брак никогда не был настоящим. В конце XIX века женщина не имела законного права оставить мужа, если он ей не изменял, не бил или не бросил ее сам. Эллен с Сикертом пошли на такие условия. Он не боролся с ней. Можно предположить, что Эллен знала о его изуродованном пенисе, но, скорее всего, братские отношения, существовавшие в этом браке, не позволяли супругам раздеваться в присутствии друг друга или заниматься сексом.

Во время бракоразводного процесса Эллен писала, что Сикерт просил ее дать ему еще один шанс. Он обещал стать другим человеком, говорил, что Эллен — единственный человек на свете, который ему по-настоящему дорог, что у него никогда не было отношений с другими женщинами. Адвокат Эллен считал, что Сикерт говорит искренне, но, принимая во внимание его прошлую жизнь, верить ему не следует. Он вряд ли способен выполнить обещания, которые он давал. Адвокат настоятельно рекомендовал Эллен требовать развода.

«Я ужасно страдаю и не могу ничем заниматься. Я постоянно плачу, — написала Эллен Джейни. — Я понимаю, что моя любовь к нему не умерла».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

САМОЕ ТЕМНОЕ ВРЕМЯ СУТОК

Роли, которые исполнял Сикерт, менялись, как свет и тени на его картинах.

Форма никогда не имеет четкого очертания, потому что ее формируют свет, тени и полутона. Жизнь Сикерта не имела границ и ограничений. Его форма менялась ежеминутно под влиянием его загадочного настроения и внезапно появившейся цели.

Те, кто хорошо его знал, понимали, что Сикерт — настоящий «хамелеон» и «позер». Он часами прогуливался по улицам Лондона в кричащем клетчатом пальто. За городом он мог стать фермером, или сельским сквайром, или бродягой, или денди в черном галстуке. Он мог выйти встречать поезд в домашних тапочках. Он был Джеком Потрошителем в шляпе, надвинутой на глаза, и красном шарфе, обмотанном вокруг шеи, пробирающимся по темным улицам в свою тайную студию и прячущимся от тусклого света «темного фонаря».