Джек Ричер, или 61 час

— Неужели? — спросил Ричер.

— Можно подумать, мне больше нечего делать.

— А в чем проблема?

— Твоя база, которая находится в пяти милях к западу от Болтона, не занимает особого места в архивах. В официальном реестре ничего нет.

— Иначе и быть не могло. Она заброшена. Не исключено, что ее вообще не использовали.

— Ее продали?

— Я не знаю. Может быть, просто забрали назад. Полицейские здесь говорят, что она находится на государственной земле.

— Я проверила последние пятьдесят лет в реестре, но не нашла никаких продаж.

— Возможно, земля все еще принадлежит армии.

— В таком случае у нас должны значиться хоть какие-то расходы на ее содержание, однако я ничего не обнаружила.

— Но что-то должно быть. Даже армия не строит сооружения, о которых потом начисто забывает.

— Оно обнесено изгородью?

— Я не знаю. Я нахожусь в пяти милях от него. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что даже армия не строит сооружения, о которых потом начисто забывает. Отсутствие документов означает, что это место находится в другом списке. Должно быть, это нечто секретное.

— Все они секретные, — заметил Ричер.

— Одни больше, чем другие.

— Местные старики помнят, что там было оцепление.

— Оцепление есть всегда.

— Но насколько секретной была база? Туда съехалось много строительных рабочих.

— Тогда была секретной, теперь — нет. Может быть, там имелись некоторые странности, а это может оказаться для тебя важным. Но если тебе это и в самом деле нужно, мне придется произвести кое-какие серьезные изыскания.

— А ты можешь?

— Тебе это будет дорого стоить.

— В каком смысле?

— Я хочу знать всю историю, — послышался теплый хрипловатый интимный голос.

— У тебя нет времени. Хватает других дел.

— Ну, сейчас я жду звонка.

— Что-то интересное?

— Очень даже.

— Расскажи мне.

— Нет, так не получится. Сначала ты.

— Я не хочу вести такие разговоры через коммутатор.

— Тебе не о чем беспокоиться. Очевидно, у полковника была правильная голова, в противном случае тебя бы разжаловали. Да и все сроки давности на причинение вреда государственной собственности давно прошли.

— Как глубоко ты будешь копать?

— Настолько, насколько ты захочешь.

— Когда тебе позвонят?

— Надеюсь, скоро.

— Тогда у нас нет времени для длинной истории. Добудь мне то, о чем я прошу, к завтрашнему дню, и тогда я тебе все расскажу.

— Ты жестко ведешь переговоры.

— Я рассчитываю получить что-то за пустышку.

— Но дай мне хотя бы намек.

— Ладно, — сказал Ричер. — Это был не полковник, а бригадный генерал.

Платон решил пообедать пораньше, потому что он проголодался из-за пропущенного ленча. Поэтому он зашел на кухню. Платон иногда так делал, считая, что таким образом демонстрирует солидарность с людьми, которые на него работают. Демократия в действии. Однако всегда получалось нечто феодальное. Его люди начинали суетиться и кланяться, чистить и скоблить, краснеть и нервничать. Вероятно, они его боялись — впрочем, совершенно беспричинно. Он никогда не увольнял слуг. Никто из них ни разу не пострадал. Во всяком случае, из нынешнего поколения. Двое их предшественников были похоронены в его владениях, но ни один из тех, кто сейчас на него работал, об этом не знал.

Платон заказал холодные закуски и горячее основное блюдо, взял пиво из холодильника и вышел подождать в небольшую столовую под открытым небом. Потом вытащил сотовый и набрал номер обнесенной стеной виллы, расположенной в сотне миль от города.

— Как наши дела в Южной Дакоте? — спросил он.

— Об адвокате позаботились шесть часов назад, — ответили ему.

— А о свидетельнице?

— Пока нет.

— И когда?

— Скоро.

— Как скоро?

— Очень скоро.

Платон почувствовал, как пульсирует кровь в висках и повышается давление. Он представил себе следующие двадцать четыре часа. Он любил мыслить визуальными образами. Ему нравилось выстраивать временные интервалы в последовательности, как деления на линейке. Он внимательно их рассматривал, точно птица, низко проносящаяся над водой; заполнял некоторые, другие оставлял пустыми.

— Позвони парню и скажи, что дело со свидетельницей ждать больше не может.

— Скажу, — обещал человек из особняка.

Платон повесил трубку и набрал другой номер; он позвонил на взлетное поле и приказал, чтобы приготовили его самолет. Его следовало заправить, чтобы он мог моментально взлететь. План полета — Канада, но это была ложная цель. На самом деле ему предстояло пролететь тысячу семьсот миль туда и тысячу семьсот обратно. Следовательно, требовалось позаботиться о том, чтобы топлива хватило для обратного рейса.

Затем Платон сделал третий звонок. Он собирался взять с собой шесть человек. Ему были нужны хорошие парни, но не настолько, чтобы он не мог их оставить. Если до этого дойдет.

А он очень рассчитывал, что дойдет.