Джек Ричер, или Выстрел

Григор Лински взял на себя южную часть города. Он проверил кафе, где Ричер встречался с адвокатом, а потом поехал к докам. Развернулся и принялся бороздить узкие улочки, объезжая три стороны каждого квартала и притормаживая на поворотах, чтобы осмотреть четвертую. «Кадиллак» легко катился вперед, уверенно слушаясь руля. Медленная безрезультатная работа. Однако город был небольшой, без суеты и толп. И никто не мог в нем прятаться бесконечно. Григор Лински знал это по своему опыту.

Потом Хаттон лежала в объятиях Ричера и кончиками пальцев медленно исследовала его тело, которое так хорошо знала. За четырнадцать лет оно изменилось. Джек сказал ей: «Ты совсем не изменилась», она ответила: «Как и ты». Однако Эйлин понимала, что оба слишком снисходительны друг к другу. Никто не остается прежним. Ричер, которого она знала в пустыне, был моложе. Жара и солнце высушили тогда его стройное тело, и он двигался легко и грациозно, как борзая. Теперь он потяжелел, а бугры мышц сделались жесткими, словно старинное красное дерево. Шрамы, которые она помнила, разгладились и потускнели, но их заменили новые. На лбу Джека наметились морщины. Вокруг глаз пролегли глубоко прочерченные линии. Однако нос остался прямым и несломанным. И все передние зубы были на своих местах. Она положила ладонь на костяшки его пальцев, твердые, как скорлупа грецкого ореха. «Все еще боец, – подумала она. – Все еще готов пожертвовать кулаками, чтобы сохранить нос и зубы». Ее рука переместилась ему на грудь. Там, слева, обнаружилась вмятина. Разрыв мышц, точнее – углубление, в которое помещался ее палец. Пулевое ранение. Старое, но новое для нее. Скорее всего, калибр 0,38.

– Нью-Йорк, – пояснил Ричер. – Несколько лет назад. Все обращают внимание.

– Все?

– Все, кто видит.

Хаттон прижалась к нему еще теснее.

– И сколько людей видели?

Он улыбнулся.

– Ну, ты знаешь, на пляже и тому подобное.

– И в постели?

– В раздевалке, – сказал Ричер.

– И в постели, – повторила Хаттон.

– Я не монах.

– Было больно?

– Не помню. Три недели лежал без сознания.

– Ранение прямо над сердцем.

– Стреляли из маленького револьвера. Наверное, заряд был слабым. Ему следовало стрелять в голову. Тогда получилось бы лучше.

– Для него. Но не для тебя.

– Я удачливый человек. Так всегда было, и так будет.

– Не спорю. Но следует быть осторожнее.

– Стараюсь изо всех сил.

Ченко и Владимир остались вместе и осматривали северную часть города. Они не стали приближаться к мотелю. Полиция наверняка контролировала не только сам мотель, но и соседние территории. Поэтому они первым делом заехали в спортивный бар, вошли внутрь и провели там некоторое время. В баре было сумрачно, посетителей собралось немного. Около тридцати парней. Ни один из них не был похож на изображенного на рисунке. Владимир остался возле двери, а Ченко проверил туалет. В одной из кабинок дверь была закрыта. Ченко дождался, пока прошумел слив и из кабинки показался мужчина. Не Ричер. Обычный парень. Ченко пошел к Владимиру, они вернулись к машине и начали медленно кружить по улицам, объезжая каждый квартал с трех сторон и задерживаясь на перекрестках для обзора четвертой.

Хаттон оперлась на локоть и сверху вниз посмотрела в лицо Ричера. Его глаза были прежними. Возможно, теперь они немного запали и в них появилось знание чего-то нового. Но они сияли все тем же синим цветом, подобным сиянию льда под арктическим солнцем. И еще они напоминали цветную карту с изображением двух одинаковых горных озер, образовавшихся после таяния снегов. Однако выражение глаз Ричера изменилось. Четырнадцать лет назад их окаймлял красный ободок от пустынных бурь, и в них читался горький цинизм. Глаза солдата. Глаза полицейского. Она вспомнила, как взгляд этих глаз лениво скользил по комнате, точно трассирующие очереди пулемета, приближающиеся к цели. Теперь его глаза были чище. Моложе. Невиннее. Он стал на четырнадцать лет старше, но его взгляд уподобился взгляду ребенка.

– Ты только что подстригся, – заметила она.

– Сегодня утром, – сказал он. – Ради тебя.

– Ради меня?

– Вчера я выглядел как дикарь. Мне сказали о твоем приезде. И я не хотел, чтобы ты подумала, что я стал бродягой.

– А ты не стал?

– Ну, в некотором роде.

– В каком роде?

– Я делаю все по собственному желанию.

– Нам нужно поесть, – сказала она. – Чего ты хочешь?

– Что закажешь. Мы все разделим. Закажи большие порции.

– Ты можешь выбрать сам все, что захочешь.

Ричер покачал головой.

– Через месяц какой-нибудь клерк из Министерства обороны проверит твои расходы. Будет лучше, если ты сделаешь заказ на одного человека, а не на двоих.

– Беспокоишься о моей репутации?

– Нет, о твоем продвижении по службе.

– Его не будет. Бригадный генерал – это вершина моей карьеры.

– Не теперь, когда Пентагон у тебя в долгу.

– Не стану спорить – получить две звезды было бы неплохо.

– И я не стану, – заявил Ричер. – Хотя мне не раз ломали жизнь генералы с двумя звездами. Мысль о том, что я переспал с одним из них, будет меня греть.

Эйлин скорчила гримасу.

– Еда, – напомнил Ричер.

– Мне нравятся салаты, – сказала она.