Джекпот для лоха

Откуда взялось такое впечатление, Андрей точно сказать не мог, просто на прошлом дежурстве к Григорию Натановичу нагрянули два субъекта с весьма специфическими лицами, на которых застыли высокомерие и угроза. Они были одеты тоже в красные пиджаки, в расстегнутых воротах проглядывали толстые золотые цепи. Натаныч держался с ними вроде как на равных, но только вроде – смотрел снизу вверх, как смотрят на проверяющих или начальников. Они весело болтали, пили виски из огромной бутыли, а потом гости вышли и минут десять ждали в приемной, в то время как хозяин остался в кабинете и, судя по громкому щелчку, запер дверь.

– Хитрый Митрий не хочет, чтобы мы увидели, как он своих львов двигает! – понизив голос, засмеялся рыжеволосый мужчина с белым веснушчатым лицом.

– Если утюжком погладить, сам все и покажет, – хмыкнул другой – худой, с зачесанными набок жгуче-черными волосами.

Хотя они говорили тихо, сидящий в смежной комнате с образцами оргтехники Говоров через неплотно прикрытую дверь расслышал каждое слово. И потом слышал, как Григорий Натанович вышел из кабинета и сказал:

– Держите, можете не пересчитывать.

А гости ответили:

– Конечно, Натанчик, ты всегда точен, как швейцарские часы!

Вывод был прост и ясен: значит, хозяин держит в сейфе «черную» наличку! Впрочем, Говорова это не интересовало. А вот ипподромные программки заинтересовали. И он принялся внимательно их изучать, обращая внимание на карандашные и чернильные галочки. Как он понял, карандашом отмечалась лошадь, на которую делалась ставка, а чернилами – та, которая выиграла забег в действительности. Надо сказать, что почти всегда эти метки совпадали. Значит, Григорий Натанович знал толк в лошадях!

Кстати, на скачках можно разбогатеть! Говоров никогда не был на ипподроме, хотя слышал много историй о крупных шальных выигрышах. Вообще, говорят, что новичкам везет, неважно – на бегах, в казино или на игровых автоматах. Но и страшных историй о проигранных зарплатах, машинах, квартирах и даже женах тоже бродило немало. К тому же отец был ярым противником азартных игр. «Запомни, – говорил он. – Раз выиграешь, два, три, но в конце концов все равно проиграешь!»

Отец всегда все говорил правильно. Но сейчас дополнительный доход ой как нужен!

«Да ладно, – Андрей начал то ли успокаивать, то ли уговаривать сам себя. – Я же без фанатизма играть буду, по маленькой… Проигрывать-то, собственно, нечего. И выиграть мне бы мелочь, на цветы да кофе с ликёром. Можно осторожненько попробовать…»

Только как научиться ставить на тех лошадей, которые первыми придут к финишу? Как реально действует ипподромный механизм, какие тут хитрости, какие подводные камни? У него нет ни одного знакомого со столь специфическими познаниями…

Григорий Натанович, конечно, мог бы проконсультировать, но это если бы они были друзьями. А если охранник придет к нему с глупыми вопросами, то, скорей всего, лишится места: никто не любит азартных подчиненных!

Но, в конце концов, говорят же: новичкам везет! Так почему не попробовать?

* * *

– В скачке номер шесть на финише первым был номер семь, Пчелка, под жокеем Спицыным! – объявил репродуктор, и по ипподрому прокатилась волна эмоций: крики радости и вздохи разочарования.

В воздух тут и там никчемными веерами взлетели проигрышные билеты. Говоров аккуратно бросил свои в урну.

– У меня, б. ь, верная наколка была, просто это Спица что-то замутил, б. ь, – растягивая слова, возмущался высокий худой парень с острым носом и побитыми оспой щеками. На нем была турецкая кожаная куртка, явно с чужого плеча. – Он же Пчелку держал на повороте, видали?

– Да ничего он не держал, Жердь! – через губу бросил один из его спутников с фигурой отставного борца и сплющенными ушами. – Эта твоя Пчела сама еле плелась! Зря ты сказал на нее ставить…

– Глохни! – брызнул слюной остроносый. – Как «еле плелась»?! Она вначале с отрывом шла, а он натягивал поводья…

По развязным манерам, лексикону и татуировкам на пальцах Говоров понял, что он блатной. И четверо его корешей – тоже блатные. На скачках собиралась разношерстная публика. Всевозможные начальники проходили в директорскую ложу, где имелись свои кассы, а разносчики из ресторана носили заказы прямо на места. Уважаемые люди рангом пониже занимали платные места на верхней, отгороженной части трибун. Все остальные сидели внизу, на заплеванных скамейках, а те, кому сидячих мест не досталось, толклись левей трибун, там, где на чадящих мангалах жарили жирные свиные шашлыки и продавали жидкое, цвета кошачьей мочи пиво. Здесь следовало опасаться карманников, а обладателю крупного выигрыша могли в наглую упереть в бок нож и отобрать все до копейки. Вначале Говоров опасался наткнуться на директора «Органайзера», но потом понял: вряд ли Натаныч будет толкаться среди обычного люда, скорее всего, сидит в закрытой директорской ложе, среди таких же, как он сам. Они находятся на разных уровнях жизни и потому никогда не встретятся.