Джем и Дикси

Меня передергивает от этого шепота внутреннего голоса, и я делаю шаг назад, в темноту коридора, чтобы видеть и слышать все, что происходит, но оставаться незамеченной. Я практически перестаю дышать, чтобы разобрать шепот Дикси.

– …так что я не стала переодеваться. И уж точно не собиралась после его мерзкой фразы: «Ох, когда же я снова увижу тебя в шортах, Дикси?» Придурок. Я пожаловалась мисс Моузер, но она все еще считает это прогулом. Поэтому они тебя и вызвали.

А, она говорит о Джиме с физкультуры, а не обо мне.

Облегченно выдохнув, я нервно почесываю руку, совершенно забыв о том, что хоть меня и не видно, но слышно прекрасно. Мама и сестра поворачиваются в мою сторону почти синхронно. На груди мамы, скрытой под черным топом, висят многочисленные подвески и кулоны на кожаных шнурках. На выглядывающей из-под ткани ключице виднеется краешек татуировки с русалкой. Мама всегда притягивала взгляды, точно так же, как и Дикси. В ее лице сквозило то, чего не найти ни у моделей, ни у актрис: завораживающая, притягательная харизма. Внутренняя сила, не заметить которую было просто невозможно. Даже здесь, на этом потрепанном временем диване, мать и сестра составляют такой убийственной силы тандем, что я почти физически начинаю ощущать, как моя невзрачность на их фоне становится очевидней вдвойне.

Мама подает голос первой:

– А вот и ты. Мы тебя разбудили?

Она натягивает одну из своих самых искусственных улыбок. Натягивать улыбку для Дикси ей никогда не приходится. Мистер Бергстром как-то спросил, не надумываю ли я. К несчастью, он ошибался – и явно изменил бы свое мнение, если бы увидел эту улыбку своими глазами.

Пустая пачка чипсов хрустит в маминой руке, а в голосе слышатся виноватые нотки.

– Мы только что их прикончили. Там всего-то полпачки оставалось.

– Где ты была?

Эти слова вырываются неожиданно для меня самой.

Глаза Дикси в один момент возмущенно округляются: она ненавидит эти моменты. Моменты, когда только я могу напомнить маме, кто она для нас, и разрушить хрупкую иллюзию сестры. Сломать эту глупую картинку, где мама – всего лишь еще одна из ее подружек, тех, что приходят домой пожаловаться на своих парней, лишний вес и пустой кошелек. Из тех, кто никому не позволяют указывать, как справляться со всем этим и выживать. Конечно, присматривать за мамой – далеко не то, о чем я мечтала. Но я, в отличие от сестры, понимаю, что кто-то определенно должен это делать. Если не Дикси, то я.

Я делаю шаг в гостиную. Мама зачем-то касается черных кончиков своих волос, перед тем как смять пустую упаковку из-под чипсов. Она вряд ли догадывается о том, что я все знаю. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы заметить, что она уже полгода как пьет и что-то принимает. Ее день рождения был в сентябре. Именно тогда она снова сорвалась.

Всего один бокал вина. Всего пару затяжек. Ведь ничего плохого не случится, верно, мам? Так ты говорила? Приблизившись, я вглядываюсь в мамины глаза с единственной целью – разглядеть, что же она приняла в этот раз: бокальчик вина, косячок, а может, и то и другое?

– Ну, во-первых, я сходила и заплатила за электричество, – говорит она, не глядя мне в глаза.

– В час ночи? Серьезно, мам?

– Сначала мне нужно было снять деньги, – говорит она, поворачиваясь к Дикси, – потом тот парень никак не мог найти наш аккаунт. Пришлось продиктовать ему полный номер, мое имя, адрес, но… Мы словно испарились из их системы. Он искал наш аккаунт целую вечность, и это порядком мне надоело. – Мама наконец-то поворачивается ко мне. – А потом в город приехала Джуди. Не припомню, говорила ли я тебе об этом. Сегодня ночью у меня была единственная возможность с ней увидеться.

Дикси нетерпеливо ерзает на диване, поджав под себя ноги.

– Они ходили в «Вельвет», Джем! – Лицо сестры светится таким восторгом, как будто это величайшее событие в ее жизни. Она ждет, что я поддержу ее энтузиазм, но тщетно.

Мама бросает в ее сторону быстрый взгляд, не обещающий ничего хорошего. Она явно не рассчитывала, что я об этом узнаю.

– Ой, извини, мам, – произносит Дикси, потупив взгляд.

Это звучит так, словно в этом доме сестры – они с Дикси, а я играю роль строгой матери с замашками надзирателя.

– Всего на пару часов. – Голос мамы звучит так, словно она оправдывается.

Склонившись, она начинает изучать содержимое своей сумки, успевшей скользнуть с дивана на пол.

– Джуди, конечно, уже не такая красотка, какой была раньше… Дикси, ты брала мой бальзам для губ?

– Нет.

– Тогда почему мне каждую неделю приходится покупать новый?

Мама раздраженно копается в сумке и, не выдержав, переворачивает ее вверх тормашками, одним движением вытряхнув все содержимое. По полу разлетаются губные помады, салфетки, ручки и парочка так и не распечатанных писем.

Моментально очутившаяся на полу Дикси шарит вокруг себя руками. Округлившиеся от удивления глаза сверлят один из конвертов.

– Это же мне!

Мама пытается перехватить руку сестры, но Дикси оказывается быстрее: ее шустрые пальцы уже сжимают мятый конверт.

– Это от папы?

– Нет. Ну, не знаю. Здесь нет адреса отправителя.