Джемс Кук

Может показаться, что с моей стороны было неосторожностью пробыть среди этих островов и мелей так много времени. Но следует иметь в виду, что плавание совершалось лишь на одном корабле; необходимо принять во внимание и многие другие обстоятельства. Если мы не посетили этих мест, мы не смогли бы дать сколько-нибудь толковый ответ; мы не смогли бы тогда ответить, является ли эта земля материком или группой островов, что живет и растет на ней, соединяется ли она с другими землями".

16 августа бесконечно трудный экзамен выдержали и экипаж "Индевра", и его командир. Поразительное хладнокровие, железная выдержка, умелое руководство спасательной операцией - все это окончательно утвердило авторитет Кука.

Он не обладал внешним обаянием. Был сух, резок, не скупился на наказания, порой жестокие. Но постепенно матросы убеждались, что концы он вяжет лучше любого боцмана, что у штурвала с ним не сравнится ни один рулевой. Команда по его четким приказам мгновенно и в какой угодно обстановке ставила и убирала паруса. Астрономы экспедиции видели, с какой сноровкой он обращается с квадрантом и секстантом, как быстро ориентируется по звездам "чужого" неба, неба южного полушария.

Была ему звездная книга ясна,

И с ним говорила морская волна

Баратынский посвятил эти строки Иоганну Вольфгангу Гёте, но, право же, их с полным основанием можно отнести и к Джемсу Куку.

11 июня и 16 августа 1770 года он дважды спасал корабль от, казалось бы, неминуемой гибели. Но он ничего не смог бы сделать, если к этому времени благодаря его стараниям не сплотилась бы команда, готовая к самым тяжелым испытаниям и способная молниеносно выполнять приказы командира.

Любопытно, что Кук очень ценил матросов, которых он в первые месяцы плавания не раз сурово наказывал. Избыточную энергию этих нарушителей дисциплины он направлял в должное русло, оказывая им, несмотря на понесенное наказание, полное доверие.

В результате эти люди проникались глубоким уважением к командиру и становились его спутниками в последующих плаваниях.

Мы уже упоминали, что в королевском британском флоте тысячи людей гибли от цинги и желудочных заболеваний. В первом плавании у Кука умерло много людей - экипаж пострадал от тропической лихорадки, подхваченной на Яве.

Однако и в первой и в последующих экспедициях цинга не причиняла ни малейшего ущерба командам. По очень простой причине: Кук ввел убийственный для цинги режим питания. Кислая капуста, лук, чеснок, настой хвои, свежее мясо, свежие овощи и свежие фрукты при первой же возможности. Разные травы - на стоянках их легко можно было собрать. Вот, собственно, и все.

"За отказ от получения своего пайка свежего мяса наказал двенадцатью ударами плетью матроса Генри Стивенса и солдата морской пехоты Томаса Денстера". Такую запись Кук внес в свой дневник 16 сентября 1768 года. Мера никуда не годная, и Кук скоро это понял.

Он сам поедал огромное количество капусты и галлонами поглощал хвойный отвар. По просьбе командира "Индевра" офицеры стали на глазах у матросов то и дело требовать у кока кислую капусту и солодовый настой.

И вскоре Куку донесли, что матросы принялись воровать кислую капусту из больших бочек, стоящих в трюме.

Это была радостная весть. Отныне Кук был спокоен - решительно все моряки, ученые и слуги стали подражать капитану. "Зеленый" рацион вошел в быт, и совершилось чудо - даже при многомесячных плаваниях в полярных морях на борту не было ни одного человека, страдающего от цинги.

Уже за одно это команды готовы были на все, чтобы обеспечить успех экспедиции в самых трудных условиях.

Каким был Кук, как он выглядел, какой образ жизни он вел? Обо всем этом сохранились лишь крайне скудные сведения. Известно, что он был человеком рослым, крепким, очень выносливым и неприхотливым. Черты лица у него были резкие, густые каштановые волосы (в последние годы жизни с заметной проседью) он зачесывал назад. Лоб у него был высокий, нос прямой, глаза карие, живые и "пронзительные".

Его зычный "боцманский" голос перекрывал шум бури, четкие команды звучали, как мушкетные выстрелы. Говорил он с йоркширским акцентом и не обладал многословностью. Любые попытки к пререканию он круто подавлял, но к советам охотно прислушивался. И у офицеров, и у солдат он пользовался огромным авторитетом.

А вот о повседневном обиходе Кука, его привычках и пристрастиях почти ничего не известно. Обо всем этом соплаватели Кука почти не упоминали, а о самом себе он ничего не писал.

16 августа тяжелейшим испытаниям пришел конец. В рифах был обнаружен проход, который Кук назвал проходом Провидения (Провиденшл-Чаннел). Следуя этим узким проливом, Кук вышел 21 августа 1770 года к северной оконечности пятого материка, которой он дал наименование Кейп-Йорк.

На следующий день Кук вступил в пролив, отделяющий Новую Голландию от Новой Гвинеи.