Дженни. Ближе к дому

— Шериф, вы мне приказали найти эту девчонку, арестовать ее и привести сюда, — сказал Клайд, ворочаясь на стуле. — Она где-то пряталась, а я только старался узнать, где она находится, чтобы забрать ее. Когда этот черномазый…

— Знаю, — сказал Гровер, потирая лицо обеими руками. — Знаю. Незачем мне это рассказывать. Я знаю, о чем ты толкуешь.

— У меня ничего худого и в мыслях не было, шериф, — настаивал Клайд. — Почем же я знал, что он от этого умрет. Он меня взбесил своей болтовней, надо же было проучить его, чтобы знал свое место. Не мог же я позволить черномазому…

— Все равно, сынок, от этого мне не легче, — сказал Гровер, сокрушенно покачивая головой. — Я боюсь политического взрыва перед самыми выборами. Я занимаюсь политикой, с тех пор как проголосовал в первый раз двадцати лет от роду, так что за это время можно было узнать, насколько опасны такие случаи накануне того дня, как избиратель пойдет к урнам. С таких пустяков может начаться что-нибудь очень серьезное, и тогда это труднее будет остановить, чем пожар среди сухой осоки в ветреный октябрьский день. В нашем округе немало таких избирателей, которые голосуют за демократов, и им как раз может взбрести в голову забаллотировать меня из-за этого. Только и нужно что-нибудь этакое, чтобы некоторые люди струсили и голосовали за республиканцев, а у нас их и так слишком много. Если так случится, для меня в мои годы это будет тяжкий удар. Придется переехать в деревню, на тот клочок горохового поля, который там у меня имеется, и попытаться так или иначе наскрести себе на жизнь с этой каменистой почвы. А богу известно, что я никогда не собирался стать работягой-фермером, пока можно было без этого обойтись. Вот почему я пошел голосовать и занялся политикой на целый год раньше, чем полагается.

Ничего больше не было сказано, пока Гровер не встал из-за своего стола.

— Так вот, я требую, чтобы эту девушку, Джозину Мэддокс, оставили в покое, — сказал он своим помощникам. — Я не желаю, чтобы ее трогали. И без этого у нас хватает неприятностей. Приказа об ее аресте нет и никогда не было. Я только хотел сделать любезность миссис Фрэнк Бауэрс, произведя небольшое расследование без всякого шума. Миссис Фрэнк Бауэрс решила во что бы то ни стало затеять какой-то там крестовый поход, и пришлось крепко подумать ради того, чтоб она осталась довольна. А теперь держитесь пока что подальше от негритянского квартала. Кому-то придется очень солоно, если вы не послушаетесь. Эти люди очень взбудоражены тем, что случилось, и небезопасно даже бегать за цветными девушками по железнодорожному полотну, какая бы ни была темная ночь. Обойдетесь и так это время.

В восемь тридцать утра коронер наскоро провел следствие по делу о смерти Харви Брауна, как полагается по закону. Из свидетелей присутствовал один Клайд Хефлин. Шериф Гловер и другие помощники тоже были там, но двери кабинета следователя были заперты, и никому больше не было разрешено присутствовать на следствии.

После нескольких шаблонных вопросов и ответов следователь быстро вынес решение, что смерть Харви Брауна, цветного, последовала вследствие удушения или удавления чем-то таким, что случайно попало ему в горло. После чего следователь, нервничая, записал свое решение в книгу протоколов и захлопнул ее.

Как только следствие было закончено, один из помощников шерифа вышел из здания суда, поговорил по душам с кем-то на улице, сообщив, какое постановление вынес следователь о причине смерти Харви Брауна. После этого новость быстро разошлась с городской площади по лавкам и конторам во всем городе.

— Не хотел бы я быть сейчас на месте Клайда Хефлина, — сказал кто-то из собеседников, собравшихся на почте. — Особенно после того как шериф и следователь вместе придумывали способ, как бы поскорей замять это дело. Даже моя старая черная корова и та не поверила бы такой нескладной выдумке. Меня нисколько не удивит, если Клайда найдут убитым на улице как-нибудь темным вечером. Я не говорю, кто это сделает, и не говорю, хорошо это или плохо, но никто мне не запретит думать про себя, что Клайд сам это заслужил, если на свете есть хоть какая-нибудь справедливость. Мне все равно, какого цвета человек. Я говорю только, что ни одного человека нельзя так уродовать, как изуродовали Харви Брауна. И кто-то должен за это ответить. Я не всегда стою за негров и не всегда против них, но на этот раз я нисколько не стану осуждать их, если что-нибудь случится с Клайдом Хефлином.

Еще несколько человек вошли в почтовое отделение, чтобы получить утреннюю почту, и все они остались послушать.