Джентльмен с Харви-стрит

– Вот и славно. Тогда поднимайтесь и направляйте меня! Я еще не освоился в этом доме и постоянно теряюсь.

Конечно, граф говорил так только затем, чтобы взять ее под руку и держать не выпуская, вести вниз, как под конвоем. Розалин усмехнулась в душе, но взяла его под руку и последовала из комнаты вскинув вверх подбородок...

Была не была.

Авось самого страшного не случится...

И поняла, что ошиблась, когда, приближаясь к гостиной, различила среди гомона голосов один особенный для себя... Ее решимость мгновенно истаяла, ноги налились свинцом – Розалин сбилась с шага и замерла посреди холла.

– Что с вами? – осведомился Фальконе, хотя знал, ясное дело, что она сейчас чувствует. Вернее, не знал, только отчасти предполагал, ведь ощутить всю бурю чувств, всколыхнувшихся в ней, он вряд ли сумел бы.

– Вы говорили, на ужин прибудут только самые близкие... – неподатливыми губами отозвалась она.

– Так и есть, – как ни в чем ни бывало, наверное, просто делая вид, что не замечает ее состояния, подтвердил спутник, – только самые близкие и посвященные в нашу миссию люди: Барреты, мистер Джонсон, Джек с сеньоритой Уорд, ясное дело, и, конечно же, хмурый инспектор.

Хмурый инспектор...

Ну конечно, как она могла полагать, что старый сводник обойдет Энтони стороной?

Да и не полагала, по сути, потому и страшилась спускаться, а теперь некуда отступать...

Или есть?

Она дернулась, но рука графа крепко держала ее.

– Пойдемте уже, Розалин, иначе меня обвинят в невоспитанности. Вы ведь этого не хотите?

Она промолчала, но шаг за шагом проследовала к гостиной за графом. По сути, вся ее воля сосредоточилась в этих немногих, но таких сложных шагах...

Шаг за шагом, Розалин...

Шаг за шагом.

– А вот и вы. – Подхватившаяся с дивана Аманда совершенно по-свойски расцеловала Фальконе в обе щеки. Для чопорных англичан, свято блюдущих границы личного пространства, подобное поведение посчиталось бы оскорблением, старый же граф расплылся в широкой улыбке.

– Моя девочка! – похвалил он Аманду, возвращая ей поцелуи. – Сразу видно твою горячую итальянскую кровь, струящуюся по жилам.

– Только маме моей не говорите об этом, – улыбнулась Аманда. – Она будет в ужасе.

И мисс Харпер подумала, что состояние перманентного ужаса свойственно многим из них: она, например, старательно не смотрела в сторону Ридли, но ощущала его здесь присутствие, кажется, каждой клеточкой тела.

– Мисс Харпер, рад новой встрече! – произнес мистер Баррет, целуя ей руку.

– Взаимно, благодарю.

– Мисс Харпер...

Ее дыхание остановилось, и даже через перчатку горячие губы раскаленным клеймом ожгли руку. Она отдернула ее и спрятала за спину...

– Как приятно снова вас видеть, дорогая моя миссис Баррет! – между тем, приветствовал гостью Фальконе. – Вижу, ваше семейство ждет прибавление. – Анна смущенно зарделась, а Чарльз вскинул голову. – Поздравляю от всего сердца! В детях все наше будущее. Мистер Баррет, мое почтение. – Граф похлопал по плечу молодого мужчину. – Инспектор Ридли, рад видеть вас в добром здравии!

– Взаимно, сеньор. Вы выглядите цветущим!

– Все только благодаря заботе сеньорите Рид... Ой, простите, никак не привыкну звать ее по-другому: сеньорите Харпер. Дырявая моя память!

Хитрый лис оговорился намеренно, Розалин даже не сомневалась, и её кипятком обдало с головы до кончиков пальцев. Хмурый взгляд неулыбчивых глаз будто розгой ударил по коже...

Она против воли вцепилась в Аманду – та шепнула:

– Все хорошо? Я понятия не имела, что Ридли тоже здесь будет.

– Я в порядке. Все равно бы пришлось снова увидеться... Я привыкну.

Вскоре позвали за стол. И граф, будто нарочно над ней измываясь, разместил Розалин рядом с Энтони... Всю долгую трапезу она просидела с мыслью о том, чтобы сбежать из-за стола, и с трудом сдерживала себя, казалось странным, что две ложки бульона все же протиснулись в ее сжатое от напряжения горло.

– После ужина, господа, предлагаю перебраться в библиотеку и выпить чаю за обсуждением нашего дела, – оповестил всех Фальконе. – Полагаю, к этому времени мистер Джонсон почтит нас визитом. – Он поглядел на часы. – Нынче он что-то запаздывает.

Джонсон явился как раз к чаепитию: раскланялся, умоляя простить его за опоздание. И выглядел крайне таинственно. Впрочем, насколько успела изучить его Розалин, он всегда выглядел так, словно знал некую важную тайну, о которой прочие не имели понятия, и крайне этим гордился.