Джереми Полдарк

— Нет. Возможно, вы правы. Что ж, я дам всем знать, что акции готовы к продаже. — Харрис Паско снова взглянул на своего клиента, вспомнив о том, что произошло не так давно. — П-полагаю, вам всё равно, кому будут проданы акции?

Росс поднял перо и медленно пригладил торчащие волоски.
— Просящие не выбирают, разве не так?

— Д-да.

— Разве что цену. Вообще-то мне бы не хотелось, чтобы всем стало известно, что я готов продать, иначе кто-нибудь предложит меньшую цену.

— Для вас это поворот на сто восемьдесят градусов, капитан Полдарк. Но, думаю, вы достаточно мудры.

Вскоре после этого в бухте Нампары произошла первая выгрузка.

Во второй половине тихого дождливого дня именно Джуд Пэйнтер проковылял вниз по долине на своих кривых ногах с письмом от мистера Тренкрома, прикоснулся к краю изношенной шляпы, приветствуя Росса, как когда-то ранее, почти бесшумно посвистывая между передними зубами и с презрением и любопытством оглядывая дом, где провел многие годы жизни.

— Годится, — произнес Росс, прочитав записку, — мистер Тренкром ожидает ответ?

— Не на бумаге. Скажу, что всё в порядке. Нынче мистер Тренкром без меня никуда. Я его правая рука. Ничегошеньки без меня не может. Таперича у меня работенка, что надо.

— С куттером ты всегда ловко управлялся, — согласился Росс, — но ты всегда из тех, кто плывет круто к ветру, правда, Джуд?

— Ветер или штиль, мне без разницы, — отозвался Джуд, прищурившись. В присутствии Росса он всегда чувствовал себя неуютно и вел себя слегка вызывающе и обиженно, желая держаться дерзко и фамильярно, но никак не мог набраться смелости. До конца своих дней Джуд не простил бы Росса за то, что тот вышвырнул его из дома, но его обида всегда была ближе к возмущению, чем к злобе.

Подобная мысль мелькнула в голове и у Росса, и он сказал: 
— Я еще не поблагодарил тебя за своеобразные показания на суде присяжных. Не знаю, что ты намеревался сказать, когда впервые забрался на место свидетеля, но, в конце концов, никто не понял, за меня ты или против, даже судья засомневался. Это, несомненно, ловкий трюк, так запутать закон.

Природа сотворила лицо Джуда не для улыбок, но то, как он утер нос рукой, явно свидетельствовало об удовольствии от похвалы.

— Ммм... Я всегда говаривал Пруди, что когда человек в беде, тогда и узнает, кто чего стоит. Не буду уверять, что было так уж легко стоять перед тем судьей, как закоренелый злодей. Но я знавал вас, когда вы еще были от горшка два вершка, так чего ж я еще мог поделать?

— Что меня озадачивает, так это как ты оказался в таком положении. Ходили слухи, что тебе заплатили за лжесвидетельство против меня. Это, разумеется, не так?

— Никогда о таком не слыхивал. Это неправда, нечестно, неподобающе. Гнусные лживые сплетники пытаются нас рассорить. Да разве ж такому можно верить? Ежели уж говорить по правде... — Джуд запнулся, облизав передние зубы.

— Если уж говорить по правде, — повторил Росс.

— Ежели по правде, то всё от моего доброго нрава, не могу сказать «нет», вот оно как. Приходют всякие и просят то да сё, а я только киваю и всё, ну, чтоб попроще. Они такие дружелюбные, капелька джина, и моргнуть не успеешь, как уже просят о таком, что и в диких кошмарах не приснится. Вот так вот, вернее верного. А когда время суда подошло, то что я мог поделать? Только вести себя так, будто зашел с коркой, а вышел с караваем. Такая вот правда, если говорить об этом.

Росс посмотрел на бульдожье лицо старого пройдохи. Он не поверил ни единому слову, но рассмеялся.

— Отправляйся и скажи своему новому хозяину, что я готов опустить шторы.

При первой выгрузке из-за тревог Демельзы и её состояния, Росс принял все меры предосторожности, хотя это и не имело никакого смысла. После наступления сумерек он зажег свечи и опустил шторы. Они сидели, читая вместе, пока не услышали первый цокот копыт у ручья. Потом Демельза встала, сыграла на спинете и немного спела. Позже они отужинали, и к тому времени лошади стали возвращаться, хотя на этот раз казалось, что их копыта цокают тяжелее из-за груза. Иногда можно было услышать грубый оклик, шаги или звяканье металла.

Несмотря на все меры предосторожности, сердце Демельзы тревожно стучало, и как только закончился ужин, она вернулась к спинету и заглушила звуки, доносящиеся снаружи. Гимлеттам сообщили достаточно, чтобы те сами догадались об остальном, поэтому они тихо сидели на кухне, не высовываясь. Пару раз Росс поднимал голову от книги и смотрел на Демельзу. Пару раз мысли Росса возвращались к доносчикам, и он спрашивал себя, всё ли пройдет без происшествий. Мистер Тренкром заверил его, что будут приложены все усилия, чтобы сохранить разгрузку в тайне, и что в деле будут участвовать только двадцать всадников, а не большее число, как обычно. Наблюдатели расположатся вдоль скал и долины, поэтому предупреждение поступит незамедлительно, если появятся таможенники. Но все должны быть начеку. Если существовал доносчик, то он должен знать, что корабль вышел несколько дней назад и вернулся. Знал ли он куда?