Джером К. Джером. Собрание сочинений в одном томе

Точно ли слишком поздно? Один свирепый удар ничего не подозревающему всаднику рядом с ним, один крик французскому отряду, один отчаянный натиск на неподготовленные ряды, и мятежные бароны могут еще проклясть тот день, когда дерзнули стать ему поперек дороги! Более смелая рука могла бы дать неожиданный оборот делу, даже и в этот последний момент. Будь здесь Ричард, он выбил бы кубок свободы из рук Англии и еще сотню лет ей был бы неведом вкус вольности. Но сердце короля Джона замирает перед суровыми лицами английских бойцов, рука короля Джона снова опускается на узду, и он спешивается и занимает место на передней барже. Бароны следуют за ним, держа одетую в кольчугу руку на рукоятке меча, и отдается приказ отчалить.

Медленно отплывают от Раннимидского берега тяжелые, пышно разукрашенные баржи. Медленно пролагают себе путь против быстрого течения, и вот с тихим скрежетом врезываются в мель островка, получившего с этого дня название острова Великой хартии вольностей. И король Джон вступил на берег, а мы ждем, затаив дыхание, покуда воздух не сотрясается мощным криком и мы не узнаем, что прочно заложен краеугольный камень английского храма свободы.

XII

Генрих VIII и Анна Болейн. — Неудобства пребывания в одном доме с влюбленными. — Трудное время для английского народа. — Ночные поиски живописного. — Без крова и очага. — Гаррис готовится умереть. — Явление ангела. — Действие внезапной радости на Гарриса. — Кое-что к ужину. — Ленч. — Высокая цена на горчицу. — Страшное побоище. — Мэйденхед. — На парусах. — Три рыболова. — Мы прокляты

Я сидел на берегу, мысленно воссоздавая эту картину, когда Джордж выразил предположение, что я, быть может, успел вполне отдохнуть и не откажусь помочь помыть посуду. Возвращенный таким образом из славного прошлого к прозаическому настоящему, со всеми его грехами и скорбями, я соскочил в лодку и почистил сковородку с помощью щепки и пучка травы, окончательно отполировав ее мокрой рубахой Джорджа.

Затем мы переправились к острову Великой хартии — взглянуть на сохраняемый там в домике камень, на котором, по преданию, была подписана Великая хартия; хотя, была ли она действительно подписана здесь, или, как говорят другие, на противоположном берегу, в Раннимиде, я решать не берусь. Поскольку, однако, дело идет о моем личном мнении, я склоняюсь к популярной теории острова. Будь я одним из тогдашних баронов, я, вне сомнения, постарался бы внушить своим товарищам необходимость залучить такого ненадежного малого, как король Джон, на этот остров, представляющий меньше шансов для засад и плутней.

На прилегающей к мысу Пикника земле Энкервик-Хауса находятся развалины старинного монастыря, в окрестностях которого, как говорят, Генрих VIII встречался с Анной Болейн. Встречался он с ней также и в замке Хевер-Касла в Кенте, а еще где-то вблизи Сент-Олбенса. Трудно было, должно быть, тогдашним англичанам разыскать местечко, где бы не миловались эти юные ветреники. Случалось ли вам когда-нибудь проживать в доме, где находятся влюбленные? Это тяжелое испытание. Вздумалось вам, к примеру, посидеть в гостиной, в которую вы, следовательно, и отправляетесь. Открывая дверь, вы слышите такой шум, как будто кто-то внезапно припомнил что-то; когда же входите, Эмили находится у окна, поглощенная тем, что происходит по ту сторону улицы, а приятель ваш — Джон Эдуард — в дальнем углу комнаты, погруженный в изучение альбома фотографий чужих родственников.

— Ах, — говорите вы, останавливаясь на пороге, — я не знал, что тут кто-то есть.

— Неужели? — холодно говорит Эмили, давая понять, что вам не верит. С минуту вы переминаетесь с ноги на ногу, потом замечаете:

— Очень темно. Отчего вы не зажигаете газа?

Джон Эдуард отвечает, что не заметил, как стемнело, а Эмилия говорит, что папаша не любит, когда газ горит днем.

Вы сообщаете им две-три новости и излагаете свой взгляд на ирландский вопрос, но их это, очевидно, не интересует. Все их суждения по какому бы то ни было вопросу сводятся к «О!», «Вот как!», «Разве?», «Да?» и «Быть не может!». После десяти минут такого рода беседы вы пробираетесь к двери и выскальзываете вон, и, к вашему удивленно, дверь немедленно захлопывается за вами, хотя вы и не прикасались к ней.

Полчаса спустя вы задумываете отважиться выкурить трубку в оранжерее. Единственный имеющийся налицо стул занят Эмили, а Джон Эдуард, очевидно, сидел на полу. Они ничего не говорят, но дарят вас взглядом, выражающим все, что только может быть высказано в цивилизованном обществе; и вы проворно пятитесь назад и закрываете за собой дверь.