Джет из Джетевена

– Зачем, почему этой дорогой, да еще так срочно? Есть ведь и другой путь, и притом гораздо безопаснее. Почему здесь, так близко от Джетевена? Все знают, что это не та дорога, по которой часто возвращаются назад.

– Нет уж, сначала ты мне объясни, – запротестовал Иллари. – Сначала ты отказываешься со мной идти, а потом тащиться следом, хотя вдвоем и проще, и безопаснее?

– Не безопасней, – покачал головой джет. – Совсем наоборот.

– Так отпустил бы меня одного, и все, – Иллари не мог так, сразу, разозлиться на своего спасителя, но начинал понемногу закипать. – Раз уж вместе опасно, одному легче.

– Не легче, – вновь возразил джет.

– Это как? – немного растерялся Иллари.

– Не могу выбрать из двух зол, господин, – вздохнул джет. – Понимаешь, оба хуже. Один ты здесь вообще не пройдешь, не то, что живым остаться. Ты и сюда добрался чудом. А со мной пройдешь. Зато один ты не привлекаешь внимания, а вдвоем мы сверкаем, как два священных ожерелья, и на нас непременно нападут и изловят.

– Ну, и что? – не понял Иллари.

– Ну, и все, – резко ответил джет. – Это не императорские гвардейцы, дурни пустоголовые. От этих людей я тебе не защита. Ведь охотятся они за мной, а не за тобой. Тебя одного они, может, и отпустят. Вот и выходит, что без меня ты в этих краях не в безопасности, а со мной – в опасности. Так что лучше всего, чтобы ты шел сам по себе, а я – где-то там. Хотя лучше бы, конечно, вообще не ходить. Боюсь.

Вновь Иллари слышал от джета, что тот чего-то боится, хотя и сказано было на сей раз вполне обыденным тоном. Но Иллари вспомнил маску страха на лице джета в ночь их прощания – и поверил мальчишке безоговорочно.

– Ну, со мной все ясно. А с тобой?

– А со мной – тем более. Если я один, меня могут не заметить, но уж если заметят… – джет вздрогнул. – А если я с тобой, заметят наверняка, но у меня есть… ну, не то, чтобы надежда, но хоть тень надежды. И было бы больше, если бы…

– Если бы – что?

– Неважно, – неохотно ответил джет. – Лишнего сболтнул. Если бы у меня было время. Хотя бы узнать наверняка, так и того не успел.

– Тебе, значит, не всякий господин годится? – полувопросительно заметил Иллари.

– Не всякий, – кивнул джет. – Я ведь сразу говорил. Жить хочу. Ты храбрый человек, и ты… я… словом, будь все иначе, ни за что бы я не пошел в сторону Джетевена. Ни-ни.

– Тебя туда совсем не тянет? – задал Иллари намеренно провокационный вопрос.

Джет не учуял ловушки: слишком уж много всего случилось за день, чтобы у него хватило сил оставаться настороже.

– Тянет, – ответил он очень тихо. Голова его чуть запрокинулась, веки примкнулись в попытке скрыть набежавшие слезы. Иллари даже испугался. И тут он увидел какие-то смутные образы, причем увидел не глазами. Неизвестно, чем. Просто увидел. И еще он вспомнил, что и раньше видел нечто подобное, и всегда в присутствии джета. И еще он вспомнил, что всегда тут же забывал увиденное.

– Ах, ты, маленький мерзавец! – удивленно воскликнул Иллари с добродушной угрозой в голосе. Джет открыл глаза, еще полные невольных слез, и виновато улыбнулся.

– Теперь я понимаю, как тебе удавалось удержать меня от расспросов, – без тени сомнения заключил Иллари. – Праведные солнца! Впервые в жизни вижу, чтоб человек мог передавать мысли. А может, и мои читать? И он еще говорит о какой-то опасности! Да будь у меня такой дар, я бы забот не знал. Просто внушил бы своим врагам, что у них понос, и все хлопоты.

– С врагами у тебя бы ничего не вышло, – возразил джет.

– Почему? – Заинтересовался Иллари: внезапно открывшаяся перед ним возможность отправлять неприятельские войска со спущенными штанами под кусты была слишком приятной, чтоб отказываться от нее просто так, за здорово живешь.

– А с врагами не получается. Тем более с посторонними. Понимаешь, это проходит только с людьми… – джет замялся. – Ну, вот если ты любишь кого-то… или доверяешь… уважаешь… или вообще…

Смущение джета приятно позабавило Иллари. Всегда отрадно слушать, как человек косвенно признается тебе в наилучшем к тебе отношении.

– Вот тогда можно передавать… и слышать тоже… видеть… понимаешь, это очень все неприятно. Понимаешь, постороннего человека принуждать и подслушивать не особенно стыдно, но невозможно. А если кого-то… к тому ты… кого ты… в общем, не постороннего… это стыдно и противно. Все равно, как делать что-то такое исподтишка… ну, ты понимаешь, какое.

– Понимаю, – заверил его Иллари. – И перестань взывать к моему пониманию через два слова на третье.

– Постараюсь, – без улыбки пообещал джет. Он боялся поднять взгляд на Иллари. Некоторое время он молчал, потом выпалил: – Я бы никогда не делал этого, господин. Никогда! Честное слово. Просто для тебя так безопаснее.

– По-моему, ты спятил на моей безопасности, – предположил Иллари.

– По-моему, нет, – со своей обычной детской серьезностью возразил джет.

– Да что для меня такого опасного, если я что-то и узнаю? – возразил Иллари.

– Это долго рассказывать.

– Ничего, рассказывай. Все равно до утра мы никуда не пойдем, а спать пока неохота.