Джевдет-бей и сыновья

Чтобы избавиться от неприятных мыслей, Назлы быстро перешла на другую строну проспекта, туда, где на деревянном заборе вокруг строящегося дома были расклеены плакаты. Такие плакаты еще несколько дней назад появились по всему городу. На одном из них под надписью «Вместе с народом, во имя народа» была изображена женщина в платке с ребенком на руках. На другом — крестьянин в кепке и с графиком роста грамотности в руке на фоне толпы. «Успехи народного образования в республиканский период», — было написано на этом плакате. Назлы вспомнился Рефик. Его было жалко: сколько он работал над своим проектом, мечтал, что поможет родине сделать шаг вперед, — и уперся в стену непонимания. Мухтар-бей сводил Рефика с министрами, приглашал на обед некоторых своих коллег по меджлису только для того, чтобы познакомить с ним, но результат неизменно был один и тот же. И ведь, похоже, все, кроме самого Рефика, заранее знали, чем всё закончится. Больше всего Назлы удивляла именно наивность Рефика: как такой умный, образованный человек, инженер, может быть настолько оторван от реальности? «А что значит быть реалистом?» — спросила она себя. Отец называл реалистом Рефет-бея. Дядя Рефет оставил политику и занялся коммерцией. Перебрался в свой загородный дом в Кечиорене и, пока Мухтар-бей заседал в меджлисе, попивал вино у камина и играл в нарды. Своих старых друзей политиков он призывал «открыть глаза на реальность». Но отец не был реалистом. И Рефик, не видящий того, что заранее видно всем, тоже, конечно, никакой не реалист. А Омер? Он заработал много денег на строительстве железной дороги — реалист он или нет? Она начала было раздумывать об этом, но испугалась. Неприятные мысли так и лезли в голову. К тому же в ногах уже чувствовалась усталость. Назлы снова перешла на другую сторону и решила возвратиться домой. «Хорошо, а я — реалист или нет?» — спросила она себя. Через несколько шагов подумала: «Омер умный, красивый, а теперь еще и богатый!» — и покраснела. Ей хотелось быть чистой и безгрешной, как та дочка губернатора в красном платьице. А между тем и Республика, и она сама давно уже потеряли прежнюю чистоту. Она не понимала, что заставило ее так подумать, но чувствовала, что плакаты на заборе — смешны, а разгуливающий в праздничное утро в пижаме сосед-полковник — прав. Потом она вдруг сказала себе: «Я — дочь Республики!» Так ее часто называл после второй рюмки ракы отец. «Дочь Республики встречает ее пятнадцатую годовщину!» Думать не хотелось.

На углу одной из выходящих на бульвар улиц расположился со своим товаром цветочник. Фасад дома напротив был целиком затянут огромным флагом. По проспекту на велосипеде разъезжал мальчишка — еще одна ранняя пташка. Навстречу Назлы шли два сторожа, ели бублики. Девочка в скаутской форме переходила дорогу. «Она тоже дочь Республики», — подумала Назлы. Ей стало жалко девочку. Вспомнилась печальная мамина улыбка. «Какой должна быть дочь Республики?» У мужчин были вполне определенные взгляды на то, какими качествами должна обладать «современная молодая девушка». В газетах печатались результаты соответствующих опросов. Ответы были неизменны: современная молодая девушка должна без стеснения разговаривать с мужчинами, верить в идеи Ататюрка… Скучно.