Джихад-Такси 2008

* * *

У Даура было такое ощущение, будто он вновь стоял у могилы матери. Только вот крест на свежем могильном холмике был не покосившимся деревянным, а массивным гранитным. И вокруг не было земляков, попеременно подходивших к Дауру и выражавших свое соболезнование. На этот раз у могилы стояло только два человека. Сам Даур и его вновь обретенный брат. В наручниках. Лицо Джемала сильно осунулось с тех пор, как Даур видел его в последний раз. На щеках проступила густая щетина. Глаза потухли. Даур невольно поймал себя на мысли, как бы чувствовал себя он сам, если бы был косвенно повинен в смерти отца. Хотя, если разобраться в ситуации более детально, он и так был повинен, только вина эта была значительно меньше, чем вина Джемала. Даур проклинал себя за то, что принял в тот злополучный день предложение Тиглата Бит-Байро. Если бы не ассирийцы, ничего такого могло бы и не случиться. Но Даур лгал самому себе. Бит-Байро не был виновен в смерти его отца, которого Даур долгие годы считал погибшим…

С гранитного креста на двух молодых людей, улыбаясь, смотрел Нугзар Акубардиа. Его седые волосы на снимке слегка развевались, и это создавало обманчивое впечатление, что на них смотрел живой отец.

Джемал едва заметно шевелил губами, то ли обращаясь к погибшему, то ли читая молитву.

Даур оглянулся.

В пяти метрах от них у подъездной дорожки притулился милицейский «воронок». Широкоплечий мужчина в форме, облокотившись о капот, пристально наблюдал за Джемалом. Второй милиционер остался сидеть за рулем автомобиля.

Джемала доставили на кладбище под конвоем прямо из следственного изолятора. Несмотря на всю тяжесть статей Уголовного кодекса, по которым молодой человек должен был предстать перед судом в самом обозримом будущем, ему пошли навстречу и разрешили проводить отца в последний путь. По завершении панихиды он обязан был вернуться в камеру.

— Слушай, я не понимаю, брат, — Даур с трудом проглотил вставший в горле ком. — Он что, действительно думал, что нас с мамой нет в живых, да?

— Да, — Джемал кивнул. — Он говорил мне о вас. Я знал, что у меня был брат. А теперь знаю, что есть…

— И как такое могло быть, да?

— Отец ушел в горы, а когда вернулся, от соседей узнал, что его дом разбомбили. А жена с ребенком погибли. Я так от него слышал… — Джемал повернулся лицом к брату. Шрамы на левой щеке от осколков гранаты понемногу начинали затягиваться. — Насмотревшись на ужасы войны, отец уехал в Сочи. А оттуда в Москву. Начал крутиться… Ну, ты понимаешь меня? Да?

Даур ничего не ответил. Он знал о том, что во время мятежа 1992–1993 гг. в Абхазии царила полная неразбериха. Появилась масса противоречивой информации о гибели тех или иных людей. А на самом деле многие из тех, кого считали «пропавшими без вести» или погибшими, просто переселились в Россию. Разлученные во время войны родственники до сих пор иногда находили друг друга. Особенно если они были из разных регионов. Первые свято верили в то, что вторые погибли, и наоборот.

Даур вновь перевел взгляд на снимок Нугзара.

— Какой он был, а? Расскажешь мне.

— Расскажу, конечно, — теперь уже Джемал с грустью оглянулся на поджидавший его «воронок». — Если навещать меня будешь…

— Э-э-э, зачем так говоришь? — обиделся Даур. — Разумеется, буду. Как же я брата родного не навещу?

Джемал натянуто улыбнулся. Брата! Могли он подумать тогда в гараже, когда бил «бомбилу» домкратом в грудь, что этот человек окажется его братом и к настоящему моменту единственным родным человеком? Конечно, не мог. О Диане Джемал старался не думать. Хотя отлично знал, что девушка так же, как и он, находится сейчас под следствием. И срок ей, вероятно, грозил еще больший. И это при том, что Джемал не собирался намеренно топить ее.

Угрызения совести по поводу того, что он собственноручно вручил Диане гранату, не оставляли молодого человека ни на минуту. Ведь он не давал ей никакого сигнала, а гранату она все-таки бросила. Расчетливо, целенаправленно… В этом Джемал не сомневался. Что послужило тому причиной? Внезапное появление Гурама Гогричиани? В ненависти Дианы к своему родителю сомневаться не приходилось… Или у нее были другие мотивы?..

Самого Джемала, находившегося чуть дальше от крыльца, чем все остальные, задело только осколком.

А отец… Отец скончался на месте, и Джемал собственными глазами видел, как это случилось. Там же, на месте, погибли и Гурам с Тиглатом. Гиваргису оторвало взрывом ногу, и подоспевшие к месту трагедии медики пытались спасти ассирийцу жизнь. Но не довезли даже до больницы. Гиваргис умер в дороге. Однако всех этих людей Джемалу не было жалко. Всех, кроме того человека, на чьих похоронах он в настоящий момент присутствовал. Отец погиб из-за него. Это Джемал знал совершенно определенно.