Джим Джармуш: Интервью / Сост. Л. Херцберг

Нет. Вообще-то сложно сказать: понимаете, в Европе нет такой четкой границы между коммерческим и независимым кино. До приезда в Париж я не смотрел Ренуара и вообще кино такого рода. Я никогда не видел фильмов Жака Риветта. Даже американские фильмы — например, в Синематеке была ретроспектива картин Сэма Фуллера. В Америке его фильмы показывали только по телевизору, поздно вечером. Так что Париж, можно сказать, открыл для меня настоящее кино. Когда я учился в Колумбийском университете, в Нью-Йорке, я на самом деле хотел стать писателем. Я изучал литературу, потому что собирался стать писателем. А в Париже и после моего возвращения из Франции — после того как я посмотрел столько фильмов — мои литературные опыты стали более кинематографичными и визуальными.

Что вы имеете в виду?

Я стал писать короткие, почти схематичные истории, вроде небольших рассказов. Не знаю, были ли это стихотворения в прозе или просто очень короткие рассказы, — скорее всего что-то среднее. Сначала... я не знаю, читали ли вы «Последние слова Голландца Шульца» Уильяма Берроуза. Это сценарий, но его невозможно...

Шульц вроде бы бормотал что-то невразумительное...

Ну да, когда Голландец Шульц умирал, он говорил не переставая, там идет сплошная цепочка ассоциаций. Берроуза такие вещи всегда интересовали, и он создал своего рода звуковое плетение, более-менее в форме киносценария — только по этому сценарию невозможно снять фильм, это такой ненастоящий сценарий. Я писал что-то похожее: в моих рассказах стали появляться элементы сценария, указания оператору, хотя по существу эти рассказы сценариями не были. Когда я вернулся в Штаты, то получил грант, чтобы писать рассказы и читать их потом в разных университетах на Восточном побережье.

Когда это было?

В семьдесят пятом. Тогда я решил поступить в киношколу Нью-Йоркского университета, хотя у меня не было денег на оплату учебы и к тому же не было режиссерского опыта. Я просто решил попробовать. В итоге меня приняли, и я получил финансовую поддержку.

Что вы представили на рассмотрение комиссии при поступлении?

Рассказы и несколько фотоснимков.

И вас приняли, несмотря на то, что вы тогда еще не сняли ни одного фильма?

Да, хотя я сам этого не ожидал.

Здорово.

Это точно. Потом я получил стипендию и грант на оплату обучения. Киношколой тогда руководил Ласло Бенедек, режиссер фильма «Дикарь» с Марлоном Брандо и Ли Марвином в главных ролях. Я проучился там два года, и потом в киношколу пришел Николас Рэй — Ласло Бенедек пригласил его на должность профессора, — и мне предложили стать его ассистентом. Вообще-то я учился на трехгодичной программе, но после второго курса собирался поговорить с Ласло Бенедеком и объяснить ему, что осенью я в киношколу не вернусь, потому что у меня нет денег на оплату учебы и я не вижу смысла продолжать обучение. И вот когда я зашел к нему в кабинет, там сидел Ник Рэй. Мы познакомились, между нами завязалась беседа, а потом Ласло сказал: «Я помогу тебе достать деньги на обучение: Нику нужен ассистент». Так что я проучился еще семестр, работая в качестве ассистента у Николаса Рэя. А потом все немного усложнилось. В то время я писал сценарий для своего первого фильма, «Вечные каникулы», и я все время показывал Нику разные варианты сценария. Он постоянно говорил мне, что в фильме должно быть больше действия. И каждый раз, выслушав его, я шел домой и, наоборот, убирал всю динамику из сценария, так что фильм получался еще более статичным. Просто я не хотел подражать Нику. И я думаю, он уважал меня за это. Мы стали хорошими друзьями. Уже умирая от рака, он решил снять еще один, последний фильм. Это была совместная работа с Вимом Вендерсом, он называл это «Фильм Ника» или «Молния над водой». Ник попросил меня поработать помощником продюсера на этой картине.

Что входит в обязанности помощника продюсера?

Приносить кофе, следить за вставной челюстью Ника — такие вещи.

Но в принципе для вас это был первый опыт непосредственного участия в съемках полнометражного фильма?

Да, но съемки проходили так, как это принято в Европе, — небольшая съемочная группа, более дружеские отношения. Это была съемочная группа Вима Вендерса; я был единственным, кого пригласил Ник.

И все они раньше работали вместе?

Да, почти все.

Почему европейские режиссеры предпочитают работать с одной и той же съемочной группой? Это больше напоминает актерскую труппу.