Джинн из подземки

Недаром куратор выделил Анну среди прочих родственников, ох недаром – потрясающая девушка! Среди шума, хаоса, постоянного пребывания настороже и необходимости готовиться к очередному покушению красавица Бипарофф нашла-таки свободную минутку (точнее, часик), чтобы отвлечься от темных дум и предаться светлому чувству плотской любви.

Ниацин Коваль влип по самое некуда, попав в надежные руки с крепким немарким маникюром,– кровь не оставляла следов на багровом лаке. Очень практично, браво, Анна!

Сказать, что аптекарь в результате гм… предварительных ласк изменился – ничего не сказать. Он просто стал другим человеком. С другим ртом (широко раскрытым от ужаса), другими ногами (красотка Бипарофф сумела оттоптать ему конечности до максимального размера), другой одеждой (ошейник шипами внутрь и узкие кожаные ремни-перетяжки), другой фигурой (редко кто сохраняет стройность, вися на цепях, натянутых меж кроватных столбов) и, конечно, другой аурой.

К благородному делу издевательства над полубесчувственным телом приложила лапку даже собачка Анны. Зловредное животное не только искусало аптекаря во всех местах, до которых смогло допрыгнуть (спасибо, что это был не пудель, а лишь миниатюрный хин), но и оставило на икрах пленника пахучие метки.

Единственное, что спасло несчастного Ниацина – остатки анабиоза, а то бы нашему подсадному утенку пришла полная хана; видя бесчувственность партнера, красавица Анна разъярилась до такой степени, что рискнула прибегнуть к крайним средствам и уже приготовила миниатюрную разборную дыбу.

Уж не знаю, что подумала о нашем визите псевдогерцогиня Бипарофф, но в результате коротких переговоров («Отдай, это мое!» – реплика Второй. «Подавись своей дохлятиной! Все равно от него никакого толку!» – ответная любезность Анны) мы с Третьим скоренько отцепили тело от наручников и утащили к себе в комнату.

Куратор рискнул облегченно вздохнуть, только когда реанимация Ниацина была благополучно завершена. Он очень переживал за исход дела.

К сожалению, мы с напарниками не могли поддержать своего курирующего администратора тем же: с четвертого этажа донесся грохот и жуткий крик. Добежав до места преступления, я увидел целого и почти невредимого, если не считать шишки на голове, пана Квыча с круглыми глазами и расколотым камнем в руках.

Забавно. Кажется, во время испытательного крэш-теста на Базе этот камешек убивал модель носорога? Следует предложить нововведение: срочно заменить модель носорога как чересчур хлипкий образец на модель Квыча. И лично я не уверен, что после замены крэш-тест будет пройден.

Третий так изумился, что почесал лоб, если так можно выразиться, насквозь – одноразовая личина, доживающая последние часы, продралась, и сквозь чахоточную кожу барона Рика проступила розовая кожа моего напарника.

– Что с вами, барон? – меланхолично поинтересовался Квыч.– Вот здесь,– для наглядности он указал пальцем,– над бровями.

– Осень. Сезонная линька,– поспешил объяснить я, с интересом разглядывая половинки камня.– А с вами что? Не разобрались в инструкции?

– Напротив. Все удивительно понятно,– возразил Квыч.– Вот только он… раскололся.

– Угу. Бывает, дайте сюда обломки. Приношу свое искреннее сочувствие, три паунда за мной, разрешите откланяться.

Схватив недолинялого братца за шкирку, я резво поволок его к нашей комнате.

– Ты что? – попробовал запротестовать он.

– Виси и молчи. На сегодня работа окончена.

– Но как же… без разрешения? Нельзя! – Неожиданно на толстяка накатило чувство долга.– Товарищ куратор! База! База! У нас еще одно неудачное покушение!..

Ответное шуршание в эфире могло быть звуком чего угодно, от нервного смешка до мастерски быстро проведенного обряда харакири.

– Что это? – напрягся толстяк.– Я не разобрал.

– Какая разница! – успокоил я.– Ты опытный полевой работник и прекрасно знаешь, что в таких случаях говорит наш куратор. Задание главы филиала практически провалено, так?

Третий грустно замотал головой.

– Времени осталось всего ничего, так?

Кивки головой стали еще энергичней.

– Отсюда вывод: мы позор Организации, трутни и бездельники, нагло паразитирующие на ее бедном теле.

– Даже я сам не сказал бы лучше! – возник в наушнике злой голос куратора.– Вы отвратительно работаете!

Вместо ответа я поднес к внимательно прислушивающемуся «глазу» обломок программируемого камня и демонстративно покрутил.

– Вот. Надеюсь, вам хорошо видно на экране? Любуйтесь.

– Чем это, интересно? – сварливо буркнул куратор.

– Доказательством! Со вчерашнего дня ни один из предметов реквизита – повторяю, ни один! – не приводит гостей замка к летальному исходу! Это, по-вашему, тоже результат нашей плохой работы?

– Просто случайность! – запальчиво возразил куратор.– Вместо того чтобы обжираться деликатесами, надо было трудиться! Днем и ночью! Ночью и днем! Вы предприняли слишком малое количество попыток, чтобы делать столь скоропалительные выво…