Пэлем Гринвел Вудхауз

Дживс и неумолимый рок

Дживс и Вустер

В тот день мне предстояло отправиться в Вулэм-Черси, хартфордширское поместье тетушки Агаты, и погостить там какие-нибудь три нескончаемые недели. Так предопределил суровый рок.

Не стану скрывать – когда я садился завтракать, на сердце у меня лежала тяжесть. Мы, Вустеры, выкованы из железа, но в те минуты из-под моего неустрашимого фасада рвались наружу трепет и страх.

– Знаешь, Дживс, – сказал я, – что-то я сегодня какой-то сам не свой.

– В самом деле, сэр?

– Да, Дживс. Совсем я не тот сегодня. Совсем не тот старый добрый Бертрам, которого ты знаешь.

– Печально слышать, сэр. – Он снял крышку с судка, источавшего аромат яиц с беконом.

Погруженный в печаль, я вонзил туда вилку.

– Зачем – вот что не дает мне покоя, Дживс, – зачем тетя Агата призывает меня в свою сельскую штаб-квартиру?

– Не имею ни малейшего представления, сэр.

– Во всяком случае, не потому, что так уж меня празднует.

– Увы и ах, сэр.

– Я действую ей на нервы – это так же непреложно, как законы природы. Уж не знаю, почему – но стоит, так сказать, пересечься нашим дорожкам, как я делаю какой-нибудь жуткий и непростительный ляп – и вот она уже несется за мной с топориком для отбивания мяса. В еЈ глазах я жалкое ничтожество и пятно на теле рода человеческого. Прав я, Дживс, или нет?

– Совершенно правы, сэр.

– И при всЈм при том она требует, чтобы я отменил все свои визиты и мчался к ней в Вулэм-Черси. Наверно, у нее есть на то некие зловещие причины, о которых мы ничего не знаем. Так осудишь ли ты меня за тяжесть на душе, Дживс?

– Ни в коем случае, сэр. Простите, сэр, я полагаю, что звонят во входную дверь.

Он испарился в воздухе, а я нанес еще один апатичный удар по остаткам я. и б.

– Телеграмма, сэр, – сказал вновь материализовавшийся Дживс.

– Распечатай ее и огласи содержание. От кого она?

– Телеграмма не подписана, сэр.

– Ты имеешь в виду, что подписи там нет?

– Именно это я и пытался выразить, сэр.

– Ну-ка, давай ее сюда.

Я лично произвел инспекцию. Подозрительное послание. Именно так: подозрительное.

«Запомни когда приедешь сюда вопрос жизни и смерти встретиться совершенными незнакомцами.»

У нас, Вустеров, голова не самое сильное место, тем более за завтраком. Я ощутил тупую боль в переносице.

– Дживс, что бы это значило?

– Не имею ни малейшего представления, сэр.

– «Сюда». Куда это – «сюда»?

– Обратите внимание, сэр, послание отправлено из Вулэм-Черси.

– Ты совершенно прав. Из Вулэм – как ты в высшей степени наблюдательно подметил – этого самого Черси. Значит, кое-что нам уже известно.

– Что именно, сэр?

– Откуда мне знать? Или это все-таки от тетушки Агаты, а?

– Сомнительно, сэр.

– Да… опять ты прав. Тогда все, что мы можем сказать – некая личность, проживающая в Вулэм-Черси, считает, что мне жизненно необходимо встретиться с совершенными незнакомцами? Так, Дживс?

– Трудно сказать, сэр.

– Но если посмотреть с другой стороны – так отчего бы и не встретиться?

– Совершенно верно, сэр.

– Итак, вот что мы имеем: это тайна, которую способно раскрыть только время. ЗапасЈмся терпением, Дживс.

– Именно это я и собирался сказать, сэр.

Я заявился в Вулэм-Черси к четырем часам. Тетя Агата писала письма в своей берлоге. Зная тетушку, готов биться об заклад, что это были более чем нелюбезные письма, а насчет постскриптумов я лучше и вовсе промолчу.

Не скажу, что при виде меня она подпрыгнула от восторга.

– А, это ты, Берти.

– Ага, это я.

– Что за грязь у тебя на носу?

Я усердно заработал носовым платком.

– Хорошо, что ты приехал так рано. Хочу сказать тебе пару слов, прежде чем ты встретишься с мистером Филмером.

– С кем?

– С мистером Филмером, членом Кабинета министров. Он гостит у меня в усадьбе. Полагаю, даже тебе приходилось слышать о мистере Филмере?

– О, еще бы, – деликатно ответил я, хотя, по правде сказать, не имел ни малейшего понятия о том, что это за птица. Как ни крути, не такой уж я тонкий знаток политической кухни и ее руководящего персонала.

– Я бы настоятельно рекомендовала тебе произвести на мистера Филмера благоприятное впечатление.

– Нет проблем!

– Оставь этот легкомысленный тон! Ты думаешь, тебе это легко удастся? Мистер Филмер – человек серьезных взглядов и превосходной репутации, а ты – как раз из той породы никчемных легкомысленных прожигателей жизни, к которым он, безусловно, питает предубеждение.

Обидно слышать столь горькие слова от родной кровиночки. А впрочем, чего еще ждать от тети Агаты?

– Итак, находясь в этом доме, ты сделаешь все возможное, чтобы не выставить себя никчемным легкомысленным прожигателем жизни. Прежде всего, ты бросишь курить.

– Однако же, тетя…

– Мистер Филмер – президент Антиникотиновой лиги. От спиртных напитков ты тоже откажешься.

– Будь я проклят!

– И сделай милость, исключи из своего лексикона все, что отдает баром, биллиардной или театральной гримерной. Именно от этого во многом зависит, какое впечатление ты произведешь на мистера Филмера.

Тогда я поднял процедурный вопрос.

– Хорошо, но зачем мне производить впечатление на этого… на мистера Филмера?