Джокер

Возбуждение потрескивает в воздухе тяжестью голодного электричества. Меня обжигают даже его вздохи. Такой же властный, как и в переписке, такой же невыносимый искуситель. И я всхлипываю с рыданием, когда захватывает мой язык пальцами, не давая вести… Ведет сам. Мне кажется, я умираю от изнеможения, запрокидывая голову и выдыхая сумасшествие кипятком дыхания. Проникает мне в рот сразу двумя пальцами… Ощущения запредельные, острые, как лезвие опасной бритвы. Не первый секс… и все же первый. Все первое и в то же время досконально изученное.

Я хочу его видеть и не хочу. Меня сводит с ума этот запрет, эта игра, которая вдруг стала не просто реальной, а настолько реальной, что мне кажется, я впадаю в состояние невесомого помешательства.

Сжал сосок… и я громко застонала, хватая воздух. Наконец-то его ласки, а не мои. Его пальцы, а не мои, его губы, а не мои.

Больно и сладко. Пульсация между ног невыносима. Не спадает, нарастает с такой скоростью, что меня начинает лихорадить.

Раздевает, а для меня каждое его движение — мистика, сумасшествие. Голая перед ним. В повязке на глазах и черных чулках. Как он хотел. Какая же неуправляемая власть у него надо мной, порабощающая, подавляюще-тяжелая и сводящая с ума. Прохлада касается напряженных, твердых сосков, обвивая их болью, острыми покалываниями от жажды ласки. Трясет от голода.

Распускает мои волосы. Сколько раз он писал мне об этом. Джокер. Мужчина с чужим именем, без лица, без голоса. Только руки, губы и язык тела. Сказано было слишком много. Хотелось орать тишиной. Тереться о его ладони возбужденными сосками в унисон тому, как его горячая плоть трется о мои ягодицы. Чувствую его член, и влага течет по ногам. Так унизительно, так откровенно и бессовестно. Так грязно… Сжимает ладонями грудь, и меня выгибает к нему назад, прогнувшись в пояснице, ритмично двигаю ягодицами навстречу его движениям, сводящим с ума. Он не торопится… я чувствую эту неторопливую жесткость. Терзает соски, и я понимаю, что с ним все иначе. Не так, как с другими. Я на грани… я вот-вот унизительно кончу только от того, как он ласкает мою грудь и трется о ягодицы членом.

Вскрикнуть от проникновения пальцев и сжаться в первой судороге под его выдох и свой гортанный стон. Первое проникновение. Такие желанные пальцы. О, как я хотела их. Каждый его палец. Каждую фалангу ощутить внутри себя. Именно вот так. Сильно. Глубоко. Резко.

Кусает мочку уха, рычит сквозь зубы и ритмично двигается внутри. Толчками. Длинными рваными толчками. Сжимает клитор, и меня накрывает медленно и необратимо. Не останавливается, так чутко улавливая ритм, в унисон каждому моему стону, быстрее и быстрее, кусая затылок. Толкая за грань. Заставляя резаться о края едкого наслаждения, впиваясь в мои волосы, оттягивая голову назад.

Он смотрит. Я чувствую его взгляд кожей. Его голод впивается в каждую пору на теле, проникает ядом в натянутые, как струны, вены. Сильно и глубоко врывается пальцами и скользит по клитору. Уверенно. Настолько уверенно и умело, что мне хочется орать от каждого касания, скользящего по влажной плоти. И я слышу собственный громкий крик с рыданием, переходящий в протяжный стон. Оргазм ослепляет, сама насаживаюсь на его пальцы, трусь о его член, судорожно сжимаясь, замирая с широко раскрытым ртом на самом острие нирваны… И в космос… тот самый, который обещал. Только с ним так. Только с ним до самого края, до самого дна. Пожирает мои стоны, не касаясь губ.

— Джоооокееер…

На выдохе, сотрясаясь всем телом. Из-под повязки катятся слезы. Так быстро. Так же, как и всегда с ним… только до боли остро, сильно, мощно. Так мощно, что меня трясет. Болит внизу живота, каждый нерв сокращается от наслаждения.

— Возьми меня, — хрипло, нагло, срывающимся голосом, задыхаясь, — возьми меня… хочу чувствовать тебя. Сильно чувствовать. Хочу плакать для тебя, Джокер.

* * *

Да, вот так. Плачь, Принцесса, плачь. Кричи, извиваясь в моих руках. Сжимаю челюсти до хруста, мне кричать хочется самому. Ее эйфория в меня перетекает. С первым разом тебя, Принцесса. От ее слов, срывающегося голоса, зашумело в ушах, заколотило словно в ломке, скрутило сосуды от боли, от потребности кончить уже с ней вместе. Смотрю на мокрые дорожки слез, берущие свое начало из-под черной повязки, и понимаю, что именно так и выглядит моя власть над ней: ее слезы наслаждения и судороги удовлетворения.

Слизываю соленую влагу с щек и прижимаюсь к молящим губам затяжным поцелуем, проталкивая язык в рот, сплетая его с ее языком, отстраняясь на мгновение, чтобы дать ей попробовать на вкус свои пальцы, облизывая их вместе с ней.

Ты вкусная, Принцесса. Видишь, какая ты вкусная? От тебя трудно оторваться, разорвать хотя бы на секунду контакт. Я бы трогал тебя вот так сутками. Руками, подрагивающими от дикого желания доставить еще большее удовольствие вперемешку с самой грязной похотью получить самому все то, что представлял себе. Все то, о чем рассказывал тебе до этого дня.