Джокер

Она все еще дрожит, и эта дрожь передается мне. Прижимаю к себе сильнее и на автомате кладу маленькие руки к себе на грудь и обратно к ее груди… и только тогда понимаю, что творю. Ладони застыли в воздухе, а я почувствовал, как стало тяжело дышать. В горле ком образовался с шипами, и любая попытка проглотить приводила к адской боли. Облизал вмиг пересохшие губы и понял, что должен отвлечь ее, тем более, что хотел этого до трясучки сам. Притянул Миру к себе и уже с силой впился в такой желанный рот, непроизвольно застонав, когда она ответила почти сразу. Хаотичными движениями ладоней по ткани блузки, сжимая талию и спину, чувствуя, как дикой дозой адреналина выстрелило возбуждение в паху. Попыталась отстраниться, но я не дал. Опрокинул на спину на пол и навис над ней, не отрываясь от губ, коленом раздвигая ее ноги. Чувствуя, как сносит крышу, когда начинает выгибаться в ответ.

* * *

Я застыла, когда он прижал мои руки к своей груди и положил на мою грудь. Замерла на несколько мгновений… потому что мне не нужно было больше, чтобы понять. Чтобы комната завертелась перед глазами с такой скоростью, что мне казалось, я сейчас закричу от того, как сильно защемило внутри, как зашлось сердце в таком болезненном приступе узнавания, от которого все тело свело судорогой, а потом задрожал каждый нерв…

Не дал опомниться и впился в мой рот, и это безумие покатилось по венам. Горьким всплеском сумасшедшего восторга… я могла не узнать его голос, потому что никогда не слышала… я могла не узнать его запах, потому что он был другим сейчас. Даже этот жест… его… НАШ жест мог быть случайностью… но я не могла не узнать вкус его губ. Не могла, потому что я его не помнила. Нет. Я им жила все эти дни. Я им дышала и бредила наяву, я ощущала его в каждом глотке кислорода и сейчас, когда его губы жадно сминали мои, с дрожью во всем теле отвечала… Вот так, с закрытыми глазами, и мне не нужно смотреть… только чувствовать. Этот вкус поцелуя, вкус дыхания, каждое движение языка и судорожный стон, когда я ответила. Его стон. Ощущать его изнеможение кожей и в молекулах электричества между нами. И все на свои места. В правильную, цельную картинку. Чудовищную своей простотой, потому что смотрела на нее каждый день и не видела… Хотела отстраниться, чтобы посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть… чтобы пожирать ЕГО взглядом, но он не дал. С отчаянным голодом опрокинул на пол, раздвигая мне ноги, и я понимаю, что в истерике и сумасшествии хочу почувствовать больше. Убедиться с каждым прикосновением. Чем сильнее касается, тем сильнее этот ядовитый восторг, от которого в груди клокочет рыдание… выгибаюсь в ответ, оплетая его шею руками, ощущая под пальцами родинку на затылке, и с хриплым стоном сама впиваюсь в его рот, задирая рубашку, сминая его тело ладонями. Меня трясет от каждого прикосновения, от каждого ощущения вернувшейся реальности… от ощущения себя живой. Опять живой.

ГЛАВА 17. Мирослава и Джокер

Разрывать руками пуговицы блузки, сквозь шум в голове слыша, как они скатываются на пол, а она удовлетворенно стонет, зарываясь пальцами в мои волосы. Отстраниться, чтобы спуститься поцелуями по подбородку к шее, прикусить ключицы так, чтобы она тихо вскрикнула и снова выгнулась, и громко зашипеть, когда коснулась острыми, даже сквозь лифчик, сосками моей груди. Склониться к ним и прикусить сквозь кружевную ткань, чувствуя, как самого будто ударило разрядом тока в тысячу вольт. Зубами спустил чашку бюстгальтера и дунул на торчащую вершинку, и тут же языком по вспыхнувшим на теле мурашкам.

Такая чувствительная моя Принцесса, отзывается на каждое движение, а меня начинает трясти от желания войти в нее немедленно, заставить ее дрожать уже не от страха, а от удовольствия.

Накрыл ладонью плоть под юбкой и застонал снова, поняв, какими влажными были ее трусики.

Отодвинул в сторону полоску ткани и ввел в нее палец, громко выдохнув, когда плотно обхватила изнутри.

Безумие. Настоящее безумие раствориться в ней сейчас. Вот в такой растрепанной, наполовину одетой, с мокрыми дорожками на щеках и закрытыми глазами. Я слизываю языком ее слезы, лаская пальцами влажные, горячие лепестки. Кусаю мокрые губы и тут же целую, врываясь языком в глубину ее рта, а пальцами между ног. Быстрыми толчками.

Безумие движется быстрее, набирая бешеные обороты, задавая ритм толчкам. Пока она не распахивает глаза…

Безумие разбивается на своей гребаной запредельной скорости… разбивается о понимание того, что сейчас эта маленькая сучка трахается с Адамом, а не со мной. Острыми иглами впивается в вены, заражая тело чистой ненавистью и яростью, которые бурлят, ошпаривая ядовитыми брызгами внутренности.

Сжал ладонью скулы, заставляя открыть рот и засовывая два пальца. Глядя затуманивающимся от злости взглядом, как она посасывает их, закатывая глаза, словно обычная шлюшка, раздвигающая ноги перед любым, кто может оказать помощь.

"Ты позволяешь мне изнасиловать тебя,

Ты позволяешь мне опозорить себя,