Джокер и Палач

Это был удар под дых. Это означало, что сам он выкладывает на белую линию все выигранные монеты и все, что были оставлены для третьего раунда, — в сумме тридцать шесть монет. Но ровно столько же дожен выложить и его противник. Если противник этого не сделает, то потребовавший «Игры на равных» считается победителем, но ставка проигравшего сохраняется за ним. Такое не приветствовалось. Но Строгими Правилами допускалось.

Тася Млинская молча повернулась к Гринни. Тот также молча указал глазами на выложенные им на белую черту четыре монетки. Ровно четыре — ни больше ни меньше.

Наступила тишина.

* * *

— Внимание, господа! — проскрежетала Млинская. — Игрок потребовал «Игры на равных». Противник, как я понимаю, не имеет нужного количества монет. У него есть право просить дополнительные монеты у того, кто пожелает участвовать в его ставке. Есть здесь такие?

Она обвела зал взглядом.

В глубине зала гулко откашлялся сухой, субтильный, с иголочки одетый Николас Толль. Всем известный игрок, дожидавшийся второй Игры этой ночи. То, что он богат на магические монеты, было известно каждому.

— Парень два раза был на грани фола, — произнес он резко. — Я не стану рисковать. И никому из вас не советую. У нас впереди — еще вторая и третья Игра.

Снова наступила тишина.

И в тишине этой добродушно прогудел голос Секача:

— Ты слишком уж наезжаешь на мальчишку... Надо дать ему шанс... Слушай-ка, Гринни... — Секач обратил свою физиономию к молодому игроку. — Подумай... Может быть, конечно, тебе и не стоит рисковать. Но если ты желаешь рискнуть, то... Я тебя поддержу. Только, понимаешь, я не меценат. Ты знаешь условия такой помощи.

Взгляд Гринни заметался между каменной физиономией Секача, иссушенным профилем Млинской и ничего не выражающей маской Четного. Это были даже не лица. Маски Игры. Он затравленно посмотрел в зал. Там среди взглядов, исполненных холодного и циничного любопытства, были и такие, в которых читалось и сочувствие поставленному перед нелегким выбором совсем молодому парню.

А сочувствовать была причина. Все знали, что означают «условия такой помощи». Вот это и было одним из способов делать из Магии деньги. Довольно грязным способом, но кто из сидевших в зале осмелился бы бросить такой упрек Хозяину Игры?

На игрока делал ставку владелец костей. Но за эту услугу надо было платить — по счетчику.

— Я делаю на тебя ставку, — счел нужным объяснить Секач. — Ставлю недостающие монеты. И мы заключаем пари. Если ты выиграешь у парня, то имеешь право взять выигрыш и на весь сыграть со мною. Я предложу тебе самый высокий приз. Знаешь какой?

— Знаю, — ответил, сглотнув слюну, Гринни.

Все знали это. Высшим призом сегодняшних Игр были магические кости. Полный их набор. Хорошая основа для хорошего бизнеса.

— И знаешь... Если ты выиграешь у этого парня, — продолжил Секач, — то считай, что ты мне, можно сказать, ничего не должен. Отдашь, когда заработаешь.

Это был воистину великодушный жест. Зал затих: великодушие Секача означало прелюдию к какой-то исключительной подлости.

— Ну вот, а если ты меня разочаруешь... — Лицо Секача стало из просто жесткого совсем жестким. — Тогда, Гринни, тебе придется выплатить все по полной программе. По правилам. Как-никак я рискую тридцатью двумя монетами.

Гринни мгновенно прикинул в уме, сколько он будет должен. Точностью расчета можно было пренебречь. Он хорошо понимал, что таких денег он не будет держать в руках никогда в жизни. Разве что если сам сделается содержателем подпольного игорного дома. И то даже в таком случае это еще не факт. И неожиданно для себя самого услышал собственный голос:

— Принято. Принято, мистер Гордон.

Секач еще раз смерил парня испытующим взглядом и кивнул возникшему, словно из ниоткуда, Мочильщику.

Тот — жестом фокусника, из-за спины — достал и положил на стол потертый кожаный кисет. И стал из этого кисета одну за другой извлекать магические монеты. Продемонстрировав каждую залу и судьям, принялся укладывать их столбиком на белую линию. Всякий раз при этом он бросал на Четного косой взгляд, и тот непрестанно кивал в подтверждение того, что согласен со сделанной ставкой.

На белой линии — рядом с кинутыми россыпью монетами Четного и выложенными в ряд монетками Гринни выросли два солидных столбика монет, поставленных на Гринни Секачом. Зрелище было, что называется, не требующим лишних слов.

— Господа, ставки сделаны! — объявила старая карга Млинская и повторила роковую формулу еще пару раз: «Господа, ставки сделаны. Господа, ставки сделаны». А для особо непонятливых объяснила: — Ставки сделаны, господа!

Гринни глотнул виски и даже не почувствовал его вкуса.

Гонг!

Раздача костей. Пронзительный взгляд — зрачки в зрачки. Почти формальный, ничего уже не значащий торг парой костей...

Гонг!!

Снова гипнотизирующий обмен взглядами. Сложные фигуры, выписываемые зажатыми в ладонях кожаными стаканами. Пассы. Заклинания...

Гонг!!!

Кости высыпаются на стол и ложатся сложным узором, определяющим волю Судьбы.

Четный секунду-другую окаменело смотрит на этот узор, потом отрешенно и обессиленно откидывается на спинку стула...