Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман)

Они врезались в каменный балкон и в брызгах крови покатились к двери. Инквизитор взмахнула рукой, ухватила Ормузда за сломанную челюсть и изо всех сил потянула вниз. Он взвыл. Иобель занесла булаву и опустила на его череп. Он лягнул ногой и отбросил ее назад. Крылья инквизитора поймали воздушный поток, и она воспарила. Ормузд, скрежеща костями, тяжело поднялся на ноги, сквозь выбитые зубы пузырилась кровь. Он схватился за челюсть и с хрустом вправил ее.

— Ты знаешь, что не должна биться со мной?! — крикнул Ормузд, его голос был влажным рыком. — Он был твоим врагом. Разве ты не желаешь ему смерти?

Небеса над ними расколола молния. Инквизитор потянулась, силой воли изменяя мир, и поймала разряд. Тот засверкал у нее в руках. Ее глаза стали черными провалами. Иобель метнула молнию. Ормузд замерцал, исчезнув из бытия. Разряд ударил по тому месту, где он стоял всего мгновение назад, выбив из пола куски мрамора. Существо пригнулось на другом конце балкона, его глаза были неподвижными и немигающими.

— Разве он не заслуживает этого наказания? — прорычал Ормузд. — За легион, который он уничтожил, за всех, кого он растоптал в пыль под своей пятой. Мы заслуживаем того, чтобы увидеть, как он возвратится в прах, из которого пришел.

Иобель нырнула вперед, ее булава взвилась дугой шипованного железа. Ормузд также пришел в движение. Под ударом раскололся пол. Инквизитор поднялась и развернулась, но он набросился на нее и полоснул по боку когтистой лапой.

Серебро доспехов окропил багрянец.

Вспыхнула боль, которую она не могла прогнать.

Яркие огоньки, словно звезды, замерцали на границе зрения.

В судорожном дыхании появился привкус влажного железа.

«Это не на самом деле, — подумала женщина. — Все это не на самом деле».

Она выпрямилась, сложив крылья.

Ормузд кружил, не сводя с инквизитора глаз и расслабленно опустив когти.

Она натянула на лицо печальную улыбку.

— Я увижу, как Ариман и весь его легион изменников сгорят, и с радостью спляшу на углях, — сказала Иобель. Булава стала казаться неподъемной. Она чувствовала, как в груди трутся сломанные ребра. Боль дыхания казалась почти реальной. — Но я служу высшей цели, и поэтому мои желания не имеют никакого значения.

Иобель ринулась вперед. Булава превратилась в размытое пятно, когда она нанесла по дуге нисходящий удар. Тяжесть оружия и инерция потащили ее от одного удара к другому. Ормузд оказался на полу, пытаясь отползти назад. Она ощущала встряску от каждого движения, чувствовала воздух, с шипением вырывающийся сквозь оскаленные зубы. Ярость внутри нее была молниями и ревом бури. Она не позволит Ариману победить, не позволит ему обрести спасение в смерти, не позволит…

Когти мелькнули быстрее вспышки света в небе.

Иобель выронила булаву и посмотрела вниз. Кровь. Река крови хлестала из ее разорванной шеи. Внезапно, впервые за долгое время, ничто больше не казалось настоящим.

Она начала падать, но Ормузд поймал ее. Иобель подняла глаза. На нее смотрело лицо мальчика. По нему стекали струйки дождя. Его глаза были темными. Он потянулся и нежно коснулся ее щеки.

— Все кончено, — произнес он.

Ее последним ответом стал задыхающийся хрип, скрывший поток проклятий.

Перевертыш приготовился и окутал себя телекинетической оболочкой, когда сигналы тревоги достигли крещендо. По десантно-боевому кораблю, заложившему вираж над землей, прошла психическая ударная волна. Он упал сквозь глаз огненного урагана и летел на малой высоте к эпицентру ритуала. Затем с неба копьем обрушилась энергетическая цепь. Секундой позже прокатилась отдача. Загорелись предупредительные огни. По всему отсеку завыли сирены. На фюзеляже заплясали дуги пурпурных молний. Пилот-сервитор забормотал бессмысленную статику, когда его синапсы перегорели. Боевой корабль ушел в штопор, словно отброшенная игрушка. Пилот издал последний вскрик электронной боли.

Машина врезалась в поверхность, сдирая с брюха металлическую обшивку. Из-под нее брызнуло отколовшееся стекло. Двигатели натужно взревели. Хвост машины захлестнуло пламя, когда на раскаленный металл попало топливо. Оторвавшиеся крылья поймали поток воздуха и взмыли вверх, словно бумага. Нос черкнул землю, фюзеляж опрокинулся и рухнул огненным шаром.

Перевертыш выбрался из-под обломков корабля и пошел сквозь огонь. Окружавшая его телекинетическая сфера зашипела, встретившись с пламенем. Он не чувствовал Аримана, но этого ему и не требовалось — ревущий столб энергии варпа походил для него на знамя. Нужно было спешить. Его время почти истекло.

Огненный ураган исчез прежде, чем Ктесий погрузился в него. Диск вращался у него под ногами, подчиняясь единственному отростку воли, который он пока еще мог удерживать в голове.

«Ариман… Ариман… Ариман…» — имя было веревкой, волочившей его обратно через расплавленные руины к сердцу Рубрики.