Джон Леннон

Прекрасной иллюстрацией боевых действий, которые регулярно разворачивались на ливерпульских танцплощадках, может послужить рассказ первого менеджера «Битлз» Аллена Уильямса. Однажды вечером из Гарстонских бань (прозванных в народе «кровавыми») выгнали банду, называвшую себя «Тиграми». Это произошло после того, как один из членов банды выбросил в окно пустую пивную банку. В следующую субботу все вышибалы танцевального зала, самые крутые из крутых, поджидали «Тигров», надев тяжелые кожаные перчатки и вооружившись длинными дубинками. Однако вместо них появились «Танкеры», специалисты сражений стенка на стенку. Они заплатили за вход и принялись танцевать, вежливо приглашая девушек и не создавая никаких проблем, короче говоря, вели себя как образцовые молодые люди. Обстановка разрядилась. Вышибалы начали терять бдительность. И в этот момент неожиданно напали «Тигры». Они растолкали стоящих у входа и бросились в зал, размахивая кто ножом, кто бритвой, кто велосипедной цепью. Охранники смело повернулись лицом к внезапно появившемуся противнику. Но тут «Танкеры» построились в каре, напали на охранников с тыла, и началась смертельная битва.

«У меня до сих пор стоит в ушах глухой шум ударов ботинками по телу, ужасный звук дубинок, обрушивающихся на головы, – вспоминает Аллен Уильяме. – Вижу, как кровь брызжет из ран. В какой-то момент один малыш ростом с три вершка бросился с ножом на вышибалу, который встретил его ударом дубинки прямо в лицо. Малыш рухнул как подкошенный. Лицо превратилось в одну сплошную рану, и он заорал. Позже товарищи вытащили его, положив на сорванную с петель дверь, словно погибшего в бою солдата».

Аллен Уильяме был о «Битлз» не слишком высокого мнения. «Я предпочитаю смотреть на них издалека!» – воскликнул он, подписав контракт с будущими рок-звездами. Для этого сантехника, переквалифицировавшегося в директора ночных клубов, который хвастал тем, что «научился петь, как настоящий профи», «Битлз» были бандой бездельников, которых столько шатается по Ливерпулю; кем угодно, только не музыкантами. Если бы не дружба со Стью Сатклиффом, не уважение к его таланту художника и характеру идеалиста, он никогда бы не связался с «Битлз». К слову сказать, поначалу он доверял им ту же работу, которую обычно поручал студентам художественного колледжа: перекрасить женский туалет в своем клубе «Блу Энджел» или сделать освещение на дансинге в «Челси Артс Болл». Оставаясь в течение нескольких месяцев глухим к их мольбам, он в конце концов разрешил ребятам поиграть у себя в кафе-баре «Джакаранда». Разумеется, бесплатно.

Это заведение, уставленное столиками из огнеупорной пластмассы и с опускающимися окнами, больше напоминало по выражению самого Уильямса, зал ожидания на вокзале, нежели бар. Но по вечерам оркестр антильской музыки несколько оживлял грустную атмосферу, царившую здесь. А по понедельникам сюда приезжала играть самая модная в Ливерпуле рок-группа «Касс энд Кассановас», прозванная «Групой бензедринового бита». Это легендарное трио, известное впоследствии как «The Big Three»49

, выступало под руководством барабанщика Джонни Хатчинсона, тедди-боя с жесткой улыбкой, который позже станет образцом для Джиндокера Бэйкера.

Хатч отнесся к этой новой группе как к банде «выпендрежников». На одной из первых фотографий «Битлз» его можно увидеть сидящим сзади за ударной установкой с весьма высокомерным и скучающим видом, в то время как музыканты суетятся на авансцене, пытаясь повторить движения ног Чака Берри. Гитарист Кейси Джонс тоже был не в восторге от этих школяров, которые надумали играть в рокеров. Он нашел название группы смехотворным и посоветовал придумать что-нибудь другое, к примеру, «Лонг Джон и Силвер Битлз». Вероятно, идея позаимствовать имя одноногого пирата из «Острова сокровищ» соблазнила Леннона, и в течение нескольких последующих месяцев группа называла себя «Силвер Битлз».

Силла Блэк, которая тоже станет поп-звездой, часто приходила в «Джак» по понедельникам: «Вход стоил один шиллинг. Я ходила, чтобы послушать „Касс энд Кассановас“. „Битлз“ служили просто для затыкания дыр. Они были грязными и плохо одевались. Пол Маккартни аккомпанировал, перебирая аккорды, и на его гитаре без конца рвались струны. Я уже смирилась с мыслью о том, что в конце концов он выбьет глаз кому-нибудь из тех, что сидят в первом ряду. Да и аппаратуры своей у „Битлз“ почти не было. Обычно они играли на технике „Кассановас“. Короче, мне они не нравились». Если даже на публику они производили такое впечатление, стоит ли удивляться тому, что собственный менеджер не принимал их всерьез?