Джон Рональд Руэл Толкин. Письма

Последний раз, когда я присутствовал при заключении христианского брака, это происходило по твоей системе: жених и невеста «поженились» дважды. Сперва они сочетались браком перед свидетелем от Церкви (священником), используя один набор формул и дав клятву хранить верность до самой смерти (а женщина поклялась в послушании); а затем сочетались браком еще раз, перед свидетелем от государства (регистратором, который в их случае оказался женщиной — на мой взгляд, это еще больше усугубило непристойность происходящего), используя другой набор формул и не обещая ни верности, ни послушания. На мой взгляд, омерзительная была процедура — и притом нелепая, поскольку первый набор формул и обетов уже включал в себя второй, как менее значимый. Собственно говоря, эпитет «нелепый» возможно убрать, только исходя из допущения, что государство на самом деле тем самым утверждает, пусть не прямо, а косвенно: «Вашей церкви я не признаю; может, вы и обменялись какими-то там клятвами в месте ваших сходок, но это все вздор, личные табу, бремя, которое вы сами на себя взвалили; ограниченный, кратковременный контракт — вот и все, что на самом деле нужно для наших граждан». Иными словами, это самое «размежевание» — образчик пропагады, антипроповедь, адресованная молодым христианам, только что внимавшим торжественным словам христианского священника.

Здесь черновик заканчивается.

050 Из письма к Кристоферу Толкину 25 октября 1943

Тополя уже облетели, если не считать нескольких листиков на верхушке; и все-таки здесь у нас еще зелено и листвы полным-полно, несмотря на конец октября. Березки красивы, как никогда: кора снежно-белая под бледно-желтым солнцем, а сохранившиеся еще листочки сияют бледным золотом. В пятницу пришлось заночевать в штабе ГО[103]

. Нынче вечером отправляюсь на дружеские посиделки к Льюису, вместе с… Джоу-дом из Джоуд-холла!

051 Из письма к Кристоферу Толкину 27 октября 1943

С. Э. М. Джоуд, известный благодаря своей радиопрограмме Би-би-си «Мозговой трест», только что опубликовал работу под названием «Возвращение к вере», свидетельство того, что автор от агностицизма вернулся к христианству. Он получил приглашение на ужин к Льюису в Модлин-Колледж.

В 9 отправился в Модлин, полюбовался на Джоуда. Он во всем (кроме черт лица) не только смахивает на жабу, но и характер у него точь-в-точь, как у мистера Жаба из Жаб-холла; вот теперь я вижу, что автор шутки проницательнее, чем мне казалось. И все же он умен, доброжелателен, и по многим ключевым вопросам наши мнения совпали. Он славится тем, что побывал в России — и преисполнился к ней отвращения. По его словам, «новые города» едва дотягивают до уровня Уиллздена, а страна вообще ни до чего не дотягивает. Дескать, садишься ты в поезд, смотришь в окно, потом берешься за книгу, читаешь в течение нескольких часов, снова выглядываешь в окно — а снаружи ничто не говорит о том, что поезд трогался с места!

052 Из письма к Кристоферу Толкину 29 ноября 1943

Летом 1943 г. Кристофер в возрасте восемнадцати лет был призван в Королевские ВВС Великобритании. В момент написания этого письма он проходил обучение в тренировочном лагере в Манчестере.

Мои политические убеждения все больше и больше склоняются к Анархии (в философском смысле — разумея отмену контроля, а не усатых заговорщиков с бомбами) или к «неконституционной» Монархии. Я арестовал бы всякого, кто употребляет слово «государство» (в каком-либо ином значении, кроме «неодушевленное королевство Англия и его жители», то, что не обладает ни могуществом, ни правами, ни разумом); и, дав им шанс отречься от заблуждений, казнил бы их, ежели бы продолжали упорствовать! Если бы мы могли вернуться к именам собственным, как бы это пошло на пользу! Правительство — абстрактное существительное, означающее искусство и сам процесс управления; писать это слово с большой буквы или использовать его по отношению к живым людям должно объявить правонарушением. Если бы люди взяли за привычку говорить «совет короля Георга, Уинстон и его банда», как бы это прояснило мысли и приостановило жуткую лавину, увлекающую нас в Кто-то-кратию. Как бы то ни было, Человеку должно изучать что угодно, кроме Человека; а уж самое неподобающее занятие для любого и даже святых (они-то, по крайней мере, соглашались на него с крайней неохотой) — это распоряжаться Другими людьми. На миллион человек не найдется ни одного, кто бы подходил для такой роли, а уж менее всего — те, что к ней стремятся. По крайней мере, проделывается это с очень небольшой группкой людей, отлично знающих, кто их хозяин. Люди Средневековья были абсолютно правы, когда лучшим доводом, какой только мог привести человек в пользу того, чтобы его избрали епископом, считалось nolo episcopari [104]