Джонас

Джонас проглотил тяжелый комок, вставший в его горле, прежде чем ответить:

— Восемь или… девять. Я не помню точно.

Кейт презрительно улыбнулась:

— Еще бы ты помнил. И что же предлагает сделать твой брат?

— Он говорит, что если я не смогу или не захочу позаботиться о девочке, то он и его жена с радостью примут ее в свой дом.

— Его жена? Та женщина, которая наставляла ему рога прямо на балу?!

(У Джонаса что-то оборвалось внутри, когда он понял, что даже безразличная к высшему свету Кейт в курсе несчастливой семейной жизни его брата.)

— Ну уж нет, я не позволю той женщине даже близко подойти к бедной девочке. Клер должна жить здесь.

— Кейт, если ты не сможешь принять Клер с любовью, если свою ненависть ко мне ты перенесешь на нее, то лучше ей жить в Эшли-парке. Он достаточно большой, чтобы девочка смогла не попадаться на глаза жене моего брата, и слуги будут любить ее…

— Не смей даже предполагать, что я смогу ненавидеть ребенка, — процедила она.

— Хорошо, — Джонаса терзали сомнения, но у него все-таки была надежда, что Кейт сможет перенести свою нерастраченную любовь на другого ребенка и заменить Клер мать. Он надеялся, что и Клер послужит для его жены утешением, поскольку, очевидно, сам он ничего сделать для нее не мог. — Я выезжаю сейчас же.

Глава 14

Первым делом Джонас отправился в Эшли-парк, к брату. В последний раз они виделись не так давно, несколько недель назад, но тогда Джонас словно ходил по лезвию ножа, пытаясь оценить отношения брата с Эммой. Теперь же он так запутался в своей жизни, что хотел поговорить с братом обо всем. Хотел выслушать его мнение.

Он прибыл как раз к обеду. Вымылся, переоделся и присоединился к Теодору и Эмме за столом. Его поразила ироничная мягкая улыбка, которую лорд Эшли подарил своей жене, и еще больше поразила Джонаса ее ответная осторожная улыбка. Кажется, не так все плохо, как было раньше.

Когда они уединились в кабинете, Теодор бросил косой взгляд на закрытую дверь, улыбнулся каким-то своим мыслям и спросил:

— Так что ты решил, Джонас?

— Клер будет жить со мной и моей женой, — ответил тот, не поднимая глаз.

— Ты уверен, что это разумно?

— Нет.

Джонас взглянул на брата.

— Мой сын умер. Я не писал тебе.

— Сочувствую, — сказал Теодор после долгой паузы и налил брату вина. Они выпили. Джонас потер глаза, пряча невольно навернувшиеся слезы. Он думал, что уже свыкся с потерей, но искреннее сочувствие брата произвело неожиданный эффект.

— Что случилось? — спросил Теодор.

— Вспышка оспы в Хэмпшире. Представляешь — оспы!

Теодор выглядел искренне удивленным и опечаленным.

— Когда-нибудь с оспой покончат навсегда, — сказал он тихо.

— Когда-нибудь, — с кривой улыбкой поддакнул Джонас. — Ты не знаешь, у Клер есть… прививка или… что-нибудь?

— У нее прививка, Джонас.

— Хорошо.

— А как твоя жена примет девочку теперь?

— Я не знаю. Мне кажется, они смогут найти утешение друг у друга.

— Почему же ты не можешь утешить жену?

— Она не примет моего утешения. В Лондоне я был с другой женщиной. Когда я узнал о вспышке болезни, я вернулся к Кейт, она потянула меня в спальню, но я… я признался ей. Теперь она не простит меня.

Теодор внимательно смотрел на брата.

— Ты ждешь моего совета?

Джонас пожал плечом.

— Тебе не следовало признаваться.

Джонас удивленно посмотрел на брата.

— Я вижу, Кейт что-то для тебя значит. Я не знаю, почему ты сделал то, что сделал, и глупо говорить, что не следовало этого делать. Я вижу, ты и сам раскаиваешься. И этого достаточно, понимаешь? Если ты искренне раскаиваешься в своем поступке, если ты твердо намерен никогда больше такого не делать, то тебе просто надо было сказать, что ты этого не делал.

— Хотя с другой стороны, — вздохнул Теодор, — возможно, если бы она поверила на этот раз, ты бы стал вновь и вновь лгать ей подобным образом.

— Она не верила мне даже тогда, когда я действительно был ей верен. Я сбежал от ее упреков в Лондон и… сделал то, что сделал.

Теодор мрачно улыбнулся.

— И, честно говоря, сейчас я тоже сбежал от нее, — продолжал Джонас. — Признался в том, что у меня есть дочери, — и сбежал. Вероятно, я не должен был этого делать?

Теодор покачал головой.

— Ты сказал ей, что едешь за Клер?

Джонас кивнул.

— И ты на самом деле поедешь?

— Да.

— Иногда сбежать действительно необходимо. Время и расстояние заставляют нас взглянуть на все по-другому. Может быть, твоя жена поверит, что ты искренне раскаиваешься.

Джонас невесело усмехнулся.

— И я поеду с тобой. Думаю, Эмма тоже не откажется поехать с нами.

Они помолчали.

— Я заслужил все это, признаю, но Тео… — пробормотал в конце концов Джонас. — В чем виновата Кейт? В чем был виноват Дэвид?

Теодор вздохнул.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о великом замысле Господнем? Чтобы порадовался, что наконец отомщен? — Теодор сухо усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Не ищи смысла там, где его нет. Мир несправедлив. Я сочувствую твоему горю. И я не желал тебе зла, хотя, безусловно, рад видеть, насколько ты изменился.

Джонас склонил голову.