Джонни Депп

В другой сцене Рафаэль сталкивается со зловещим помощником продюсера (прекрасная роль Маршалла Белла), который всаживает ему в руку топор. Ужасное впечатление производит на зрителя начальная сцена фильма, в которой Рафаэль приезжает на заброшенный склад, беседует с тем же помощником продюсера, а потом попадает в подземную камеру с электрическим стулом, где его поджидает герой Брандо в инвалидном кресле, играющий на губной гармошке.

Джонни не стесняется со зрителями. Отчаяние и дискомфорт нарастают по мере развития сюжета. Достаточно вспомнить хотя бы невообразимую мучительность последней «звездной» роли Рафаэля. Оказывается, что американский индеец не в состоянии обеспечить своей семье приличное существование другим способом. Единственный выход для него – продать собственную жизнь. Это и есть основная тема фильма. Рафаэль пьет, то и дело попадает в тюрьму, он не может даже машину купить. Его семья обитает в полуразрушенной деревушке возле гигантской свалки в абсолютной глуши. Как и другие обездоленные, они строят жилища из хлама и отбросов. Каждый день они бродят между груд мусора, пытаясь хоть как-то выжить.

Джонни снова посчастливилось работать с Марлоном Брандо, хотя великому актеру на этот раз досталась небольшая роль. Брандо согласился сняться исключительно из чувства дружбы. «Марлон приехал и сделал фильм для меня. Это было настоящее счастье, сбывшаяся мечта. Мне невероятно повезло работать и дружить с ним. Когда мы работали вместе, это было просто замечательно. Мы много болтали и хохотали».

Первый фильм не остался незамеченным – критики разразились гневными рецензиями. Картину не спас даже Марлон Брандо, который согласился участвовать в съемках из-за уважения к Деппу.

Проблемы режиссуры Джонни не беспокоили. «Не думаю, чтобы этому актеру нужен был режиссер. Достаточно просто включить камеру и поймать его в кадр, а дальше делать то, что получится. То, что он сделал в нашем фильме, было выше всяких ожиданий. Он буквально перевоплотился в своего героя».

Впрочем, даже участие Брандо не спасло фильм от пыльной полки. Но через два года, в мае 1997 года его показали на Каннском фестивале. Против фильма развернулась настоящая кампания, а первые рецензии после премьеры были просто убийственными. Многие были разочарованы. «Этот фильм – мечта любого психически неуравновешенного школьника», – писал один американский критик.

Другой назвал фильм эксцентричным и «удивительно навязчивым»: «В "Храбреце" много ошибок, начиная с темпа, который, наверное, должен был навевать пустынное томление, но в действительности оказался невыносимо тягучим и скучным. Этот фильм трудно назвать работой режиссера-нарцисса, которому захотелось блеснуть в собственной картине».

Впрочем, другие критики отнеслись к режиссерскому дебюту Деппа более благосклонно. Критик из The Guardian Джонатан Ромни писал, что «Джонни Депп решил создать собственный кинематографический стиль. Каннское освистывание не должно его обескураживать. Ему следует сделать вторую попытку на поприще режиссуры».

«Я был очень наивен, – говорит Джонни. – Я думал, что режиссура – очень простое дело, но это настоящее сумасшествие. Полное безумие. Когда нужно спать, выспаться не удается. А когда работаешь, отчаянно хочешь спать. Люди задают дурацкие вопросы: "Какого цвета ты хочешь видеть эти красные ботинки?" Разве одного слова "красный" им недостаточно? Это была самая безумная моя авантюра».

«Это была самая безумная моя авантюра», – Джонни Депп о «Храбреце».

У критиков неизбежно возникал соблазн сравнить работу Деппа с фильмом Костнера «Танцы с волками». Критики высоко оценили умение Костнера вплетать в сюжет экологическую тему. Джонни продемонстрировал тот же талант. Американские индейцы живут, не нанося никакого вреда природе. Они пользуются общественным транспортом, собственными руками делают детям игрушки. Их трагедия заключается в том, что 200 лет назад такой образ жизни был их собственным выбором и традицией. Теперь же это состояние, обусловленное жестокой бедностью.

Бывшая невеста Джонни, Вайнона Райдер, понимала это не хуже его. Она выросла в калифорнийской коммуне по соседству с индейцами Северной Калифорнии. По словам Вайноны, обе культуры были настолько похожи друг на друга, что границы между ними совершенно не ощущалось. Главным для людей было чувство общности, простота бытия и уважение к земле.

«Культура американских индейцев – это американская культура, – утверждает Вайнона. – И все мы можем у них учиться. Это жизненно важно для сохранения культуры нашей страны». Чтобы подтвердить свои слова делом, Вайнона участвует в работе фонда колледжей для американских индейцев. Фонд собирает средства и способствует развитию интереса к культурному наследию древнего народа.