Джордж и код, который не взломать

Глава пятая

– Папа! – завопила Анни. – Настоящий!

– В отличие от? – спросил Эрик.

– В отличие от поддельного! – И она с опаской указала пальцем на андроида, который неуклюже раскинулся в кресле, всё ещё сжимая мишку. Свет в красных глазах померк: робот отключился.

– Мой персональный робот! – воскликнул Эрик, и теперь уже у него загорелись глаза. – Наконец-то доставили.

– Твой кто-кто?

– Персональный ассистент-робот, Эрик-робот – или Эрбот, если хочешь, – сказал Эрик, подходя к креслу, где развалился недвижный андроид. – В общем-то, это я, только в виде робота. У него даже почти все биометрические характеристики мои, так что в определённых ситуациях нас с ним будет непросто различить. Я его о-очень давно заказал. Когда его привезли?

– Только что, – встрял Джордж. – Мы как раз вернулись с главной площади…

– Что вы там делали? – Эрик резко обернулся, забыв о роботе. – Зачем вас понесло в центр?

Почему не сидели дома?

– Мы были в доме на дереве и увидели сверху весь этот переполох, – признался Джордж. – И решили пойти посмотреть. Мы же не знали…

Анни одарила его благодарной улыбкой: спасибо, что он не рассказал о её порыве увидеть любимый бой-бэнд.

У Эрика округлились глаза.

– Но это был самый опасный вечер за всю историю Фоксбриджа! – сказал он. – Не могу поверить, что вы оказались в эпицентре этого безумия! Мне пришлось добираться с работы кружным путём, потому что все эти люди, которые дерутся и буянят из-за денег, до сих пор блокируют центр. Вы-то хоть целы?

Джордж и Анни усердно закивали.

Анни снова заглянула в свой телефон.

– Это не только в Фоксбридже! – воскликнула она. – Это повсюду! Во всём мире!

– Верно, – сказал Эрик. – Вот, смотрите.

Он достал из огромной «почтальонской» сумки айпад и показал им видео: на фоне Эйфелевой башни люди, беснуясь, ловят реющие над головами фиолетовые, коричневатые, жёлтые бумажки.

– Это Париж. А вот Нью-Йорк…

По широким авеню меж гигантских небоскрёбов на бешеной скорости неслись жёлтые такси. На этом фоне разворачивалась всё та же сцена, только бумажные прямоугольнички, кружившие на ветру, были зелёными. Но улицы тоже запружены людьми, которые подпрыгивают и ловят банкноты.

Эрик коснулся экрана, и друзья увидели другой город, зажатый между белой полосой пляжа и зелёными горами; на самой высокой из них возвышалась громадная статуя с распростёртыми руками.

– Рио-де-Жанейро, – сказал Эрик. – Бразилия, Южная Америка.

На сей раз они увидели, как всё это начиналось. Банкомат на самой обычной улице в Рио-де-Жанейро внезапно начал выплёвывать деньги. Банкноты сыпались из него разноцветным дождём. На экране было хорошо видно, как прохожий застыл в изумлении, глядя на это диво.

Он воровато огляделся по сторонам и принялся поспешно набивать карманы деньгами. За какие-то секунды вокруг собрались люди, и все они толкались, оттесняя друг друга от денег. Камера отъехала, и стало видно, что и другие банкоматы на многолюдной улице так же необъяснимо и странно плюются деньгами. Вначале прохожие идут мимо, потом кто-то замечает деньги, бросается к банкомату, за ним другие – и через несколько минут уже вспыхивает потасовка.

– И так во всём мире, – сказал Эрик. – Вот Пекин…

Анни и Джордж смотрели, как плывут над Запретным Городом красные юани, как сыплются евро на площадь Святого Петра в Риме, как тысячи рук жадно ловят лиловые турецкие лиры на стамбульском Большом базаре, как вихрем несутся рупии по узким улочкам Дели…

– Итак, – заключил Эрик, – похоже, произошёл какой-то глобальный сбой в компьютеризированных банковских системах, и теперь банкоматы всего мира плюются купюрами!

– Так это же классно! – подпрыгнула Анни. – Ведь очень многим не хватает денег даже на еду и на обувь для детей. А у банков этих денег завались: банкиры просто сидят на мешках с деньжищами, а люди в разных странах голодают. И вот теперь банкам пришлось поделиться добычей со всем миром. Это же прекрасно! Разве не так должно быть по справедливости? – обратилась она за подтверждением к Джорджу и Эрику.

Джордж задумался. В отличие от Анни, он рос без множества вещей, которые другим детям казались чем-то само собой разумеющимся. У него не было мобильного телефона, не было модной одежды, он никогда не обедал в ресторане и не катался на горных лыжах… Кое-что из этого списка родители могли бы себе позволить, но всё равно не считали нужным. Конечно, какая-то часть Джорджа хотела бы просто так заполучить кучу денег и тратить их на всё, что только пожелаешь. Но в глубине души он чувствовал, что это неправильно. Как будто кто-то где-то сам решил за всех людей, как им жить, не спросив, чего они хотят на самом деле. В конце концов, чьи деньги банкоматы раздают направо и налево? Да, возможно, это финансы горстки богатеев; но что, если это сбережения бедняков и стариков, которые теперь остались с пустыми руками? Разве это справедливо?