Джордж Харрисон

Спокойная, благоуханная атмосфера способствовала душевному умиротворению, пусть даже и временному, тогда как повседневная суета, препятствовавшая творчеству, осталась на другом краю планеты. В среде поп–музыкантов в изобилии рождались радостные, счастливые песни, многие из которых были посвящены товарищам по учебе. Так, «Jennifer Juniper» Донована была о Дженни Бойд, а «Dear Prudence» Леннона — о Миа Фэрроу, затворнице, которая «не хотела выходить. Нам с Джорджем поручили попытаться выманить ее из коттеджа, поскольку она доверяла нам. Она провела взаперти три недели, надеясь достигнуть Бога быстрее других».

Вскоре после 23–го дня рождения Патти Пол и Джейн признали свое поражение и вернулись в Лондон. Тем временем Алекс Мардас разрывался между стремлением бежать от скуки ашрама и желанием сохранить расположение Джона. Его проблема разрешилась три недели спустя, когда он получил доказательства того, что Махариши не чужд земных радостей и пытается обольстить одну американскую медсестру, позволяя ей употреблять в пищу запрещенное для всех остальных мясо, как другие ловеласы соблазняют девушек плиткой шоколада. Подзуживаемый Алексом, Леннон потребовал от Великой Души объяснений. Оставшись глухим к его протестам и уверениям в своей невинности, Джон объявил о немедленном отъезде, к ужасу Синтии, которой эта поездка представлялась последней надеждой спасти их брак.

Не зная, что делать, Харрисоны, в конце концов, тоже решили умыть руки, хотя Джордж и сохранил некоторые остатки уважения к человеку, «благодаря которому пережил самые великие моменты своей жизни». Продолжая верить в истинность учения гуру, он говорил: «Мы просто физически покинули лагерь Махариши, но в духовном плане не отдолились от него ни на дюйм. Мы все еще медитируем, по крайней мере, я».

На обратном пути в Англию он нанес визит в ашрам Шамбу Даса и повидался с Рави Шанкаром. На пресс–конференции в августе 1967 года к нему обращались «Джордж», а к Рави — «мистер Шанкар». Это соразмерялось с соответствующей степенью уважения, оказывавшегося им как ситаристам. Джордж начал учиться игре на ситаре очень поздно, и его деятельность в качестве поп–музыканта не позволяла ему уделять достаточное количество времени этому инструменту, но, как признал Рави, «он понял, что ситар требует такой же самоотдачи, как скрипка или виолончель, и продолжает учиться у меня индийской музыке, которую использует в своей работе как источник вдохновения». Однако со временем Джордж обращался к этому инструменту все реже и реже: в 1968 году в Нью–Йорке «мы с Джими Хендриксом и Эриком Клэптоном очутились в одном отеле, и там я в последний раз играл на ситаре». Впоследствии на протяжении ряда лет Джордж Харрисон (ситар) будет регулярно попадать в разделы «Различные инструменты» опросов музыкальных изданий. «Люди склонны создавать стереотипы, — ворчал он, — и сегодня, стоит мне использовать какой–нибудь не совсем обычный ритм, как они тут же говорят: «Ну вот, опять он со своей индийской музыкой».

Апогеем использования электрического ситара стала песня «Cry Like A Baby» группы

Box Tops,присутствовавшая в Тор 20, когда Харрисоны наконец вернулись в Кинфаунс. Примерно в то же самое время сессионный гитарист Крис Спеддинг заявил: «Никто уже не пытается доказать, будто это индийский инструмент. Это всего–навсего звуковой эффект. Каждый раз, используя его, я требую 10 фунтов сверх моего обычного гонорара. Инструмент обошелся мне в 80 фунтов. Новые в магазинах стоили около 300 фунтов».

На Би–би–си Джон Пил, не такой «прекрасный», каким он был в 1967 году, больше не заводил двадцатиминутные раги в своей программе «Night Ride». Вместо этого его просили поставить «эту вещь с притопами» (зулусский степ), «русского со смешным голосом» (певца из Советского Азербайджана) и другие диковинки, которые он отыскивал в музыкальных архивах. На других музыкальных радиостанциях тоже звучали носовые рожки, румынские кобзы и прочие образцы того, что позже будет названо этнической музыкой, немыслимой тремя годами ранее, когда Джордж Харрисон записал два трека ситара в «Norwegian Wood».

Брайан Джонс проводил эксперименты с марокканской музыкой. Гитарист Rolling Stonesтоже славился своим искусством сплетать партии различных причудливых инструментов в изысканную музыкальную ткань на студийных записях. Кроме того, с Джорджем его роднила неуверенность в своей художественной значимости, порожденная почти абсолютной монополией на сочинение песен правящего тандема группы. Джаггер и Ричарде относились к композициям своих коллег с не меньшим пренебрежением, чем Леннон и Маккартни. Тяжело переживавший такое положение вещей Брайан не обладал столь же сильным характером, как Джордж, тем не менее он направил часть своей нерастраченной творческой энергии на создание саундтрека к немецкому фильму «Mort und Totschlag».