Джордж Харрисон

Но даже с Джорджем в составе такие выступления были для Quarry Men редкостью, несмотря на их готовность играть всего лишь за угощение. За несколько месяцев, предшествовавших распаду группы, они выступили на вечеринках считаное число раз. После прихода более искусного в игре на гитаре Джорджа исчезла потребность в услугах Эрика Гриффитса. Деликатная задача сообщить ему об этом была поручена барабанщику Колину Хантону, его лучшему другу. После безуспешной поездки в Манчестер на прослушивание для участия в телевизионной программе Колин тоже ушел из группы. Они остались втроем.

Лен Гарри, постоянный их басист, уже давно покинул группу вследствие болезни, признав, как и все остальные, что команды, использующие инструменты, изготовленные из предметов домашней утвари, на сегодняшний день выглядят дилетантскими. В танцевальном зале «Butlin» Алан Колдуэлл увидел группу, называвшуюся Rory Blackwell And The Blackjacks, в которой использовалась одна из недавно появившихся электрических бас–гитар. Спустя несколько недель поющий бас–гитарист группы Алана, Лу Уолтере, приобрел такую гитару в кредит в магазине «Hessy's». Она не только имела неизмеримо более громкое и глубокое звучание, нежели бас из метлы, но, как отметил Джордж, «была гораздо удобней, поскольку ее можно носить в футляре».

Теперь каждая местная группа, не желавшая казаться анахроничной, должна была обзавестись электрической бас–гитарой. Однако, когда Джон предложил Джорджу переквалифицироваться на бас, это было равносильно предложению научиться играть на индийском ситаре. В итоге Джордж не выступал с Quarry Men

до тех пор, пока игравший вместо него Артур Келли не собрал 60 фунтов на электрический бас.

Это явно не пошло на пользу группе, отчаянно нуждавшейся в работе. Гораздо лучше дела Джорджа шли у Леза Стюарта, даже несмотря на то что «Lowlands», как и «Morgue», собирались закрыть. Благодаря Рут Моррисон о Les Stewart Quartet узнали братья Питер и Рори Бест, которые за лето 1959 года при поддержке целой бригады помощников превратили обширный подвал своего семейного дома в нечто среднее между кафе и клубом.

Находившийся по адресу Хэйманс Грин, 8, совсем недалеко от «Lowlands», клуб походил на те лондонские площадки, где пели Харри Уэбб и Рег Смит еще до того, как они сменили имена на Клифф Ричард и Марти Уайлд соответственно. «Если определенная часть взрослого населения посещает кафе и клубы для того, чтобы расслабиться, — писал журнал «Liverpool Institute», — то молодое поколение ходит туда созерцать причудливую, экзотическую растительность». В подобных заведениях можно было сидеть часами, беседуя с друзьями и знакомыми, взяв лишь чашку черного кофе. Главным развлечением здесь обычно служил музыкальный автомат, но иногда устраивались живые выступления. Проклятья, обрушиваемые воскресной прессой на эти «рассадники порока», где мальчики курят, а девочки лишаются невинности, могли быть оправданы, и то в определенной степени, лишь в отношении «Morgue», расположенного среди садов.

Питер и Рори не могли допустить, чтобы их мать, немощная бабушка и жильцы подвергались подобным оскорблениям. Они жили в Вест Дерби Виллидж, а не в Оукхилл–парк. Их отец почти постоянно отсутствовал. В 15–комнатном особняке викторианской эпохи, чей холл был украшен покрытым эмалью изображением индийской богини, витал дух ориентализма. Их мать Мона выросла в Индии, и Питер родился в Мадрасе в 1941 году. Он унаследовал от своей обольстительно прелестной матери знойную внешность, сродни той, что в немалой степени способствовала популярности Клиффа Ричарда. Девушек, вступавших с ним в беседу, очаровывало то неподдельное изумление, с каким он реагировал на их интерес к его персоне. Питер был атлетически сложен, что стало особенно очевидным, когда его команду снимал фотограф в ходе футбольного сезона в «Collegiate», где он также достойным образом проявлял себя и на академической ниве. Преподаватели советовали ему поступать в педагогический колледж.

Миссис Бест, столь же вдохновенно, как и Вайолет Колдуэлл, поддерживала своего замкнутого сына во всех его начинаниях. Когда у Питера появилась привычка часами просиживать с друзьями в подвале и слушать поп–музыку, именно Мона предложила организовать здесь клуб. Она же придумала ему название — «Casbah Coffe Club».

Отчасти благодаря участию в работе по переоборудованию подвала Кена Брауна и в меньшей степени Джорджа Харрисона на открытие клуба 29 августа, во время которого ожидалось большое стечение публики, были приглашены Les Stewart Quartet за целых 3 фунта — весьма щедрый гонорар для 1959 года. За неделю до этого знаменательного события четверо музыкантов устроили дома у Стюарта прогон программы выступления. Неожиданно Лез стал обвинять Кена в том, что тот пропускает репетиции. В ответ Кен возразил, что группе и вовсе не пришлось бы репетировать, если бы он не помог братьям Бест в устройстве клуба.