Джордж Оруэлл (Эрик Блэр). Жизнь, труд, время. 2014

Он едва выкарабкался, проведя на больничной койке три недели. Ни антибиотиков, ни даже пенициллина тогда не существовало, и пневмония считалась крайне опасным заболеванием. Лечение было варварским. Эрику ставили на грудь некое подобие банок, от которых образовывались громадные болезненные пузыри. Затем пузыри срезали и на кровоточащую ткань вновь ставили банки, которые оттягивали густую смесь крови и лимфы. При помощи не очень квалифицированных врачей и юношей-практикан-тов благотворительной больницы с пневмонией Эрик кое-как справился. Были проведены анализы на обнаружение туберкулезных палочек. Обнаружены они не были²⁰¹. Но легочные заболевания периодически возобновлялись и в конце концов привели к туберкулезу, который свел Блэра в могилу.

О самой же больнице остались самые безрадостные воспоминания. Главное впечатление состояло в том, что бедняки, которые не в состоянии платить за лечение, являются основным объектом практических занятий начинающих и почти ничего не умеющих студентов, часто просто безграмотных лентяев, для которых человеческая жизнь не стоит ни гроша. Да и сама больница описывалась в самых мрачных красках: «Палата представляла собой длинную, с довольно низким потолком, плохо освещенную комнату, наполненную бормотаньем множества голосов, с тремя рядами коек, стоявших удивительно близко друг к другу. Висел отвратительный запах, словно бы настоянный на испражнениях и в то же время сладковатый»²⁰². Речь шла о том, что в больнице, которая должна была служить примером чистоты и аккуратности, грязь можно было видеть повсюду. Даже сестры и санитарки появлялись в нестираных халатах.

Показательным был финал очерка - своего рода воспоминание: больничная обстановка вызвала в памяти давно забытую поэму Альфреда Теннисона «Детская больница», которую ему читали, когда он был ребенком. «А потом я вроде бы забыл ее, даже название поэмы не вызвало бы у меня никаких воспоминаний. Но первый же взгляд на... палату неожиданно выискал в мозгу ток воспоминаний, в которых все это находило место. И в ту свою первую ночь в больнице я обнаружил, что помню и сюжет, и строй поэмы, а некоторые ее строчки знаю наизусть»²⁰³

.

Так крайне неприглядная действительность сомкнулась с поэзией, хотя и отнюдь не в оптимистическом контексте.

Чуть окрепнув после воспаления легких, Блэр попытался найти постоянную интеллектуальную работу, вел переговоры с редакцией одного из журналов, где были опубликованы его статьи, о зачислении в штат или, по крайней мере, о предоставлении места на страницах журнала на регулярной основе. И в том, и в другом Эрику было отказано. Он часто менял места работы, много путешествовал. Были месяцы, когда он вообще не имел оплачиваемого места занятий и жил на незначительные сэкономленные средства. На некоторое время Эрику удавалось устроиться частным учителем в богатых семьях. Трудно сказать, что привлекало нанимателей, - ведь у предполагаемого учителя не было даже высшего образования. Скорее всего не столько родителям, сколько их детям нравилась независимость суждений и, главное, тот факт, что Блэр побывал в дальних заморских краях и превосходно владеет словом, увлекательно рассказывая забавные и поучительные истории о том, что он пережил. Но он лишь на краткое время удерживался в богатых домах. То ли ему становилось крайне скучно возиться с непоседливыми недорослями, то ли от его услуг отказывались, почуяв или услышав, что он придерживается «левых» убеждений, сочувствует угнетаемым слоям общества.

3. Не везет - так не везет...

Прошло совсем немного времени после выписки из больницы, и Блэр оказался в катастрофическом финансовом положении, так как его обокрала некая девушка вольного поведения, которую он подобрал в одном из дешевых кафе и с которой провел несколько ночей. Любопытно, что позже, рассказывая знакомым об этом случае, Эрик передавал его добродушно, даже с оттенком сочувствия и симпатии к юной проститутке и воровке. Мейбел Фирц вспоминала:

«К вопросу о девушках, он однажды рассказал, что из всех девушек, которых он знал, прежде чем встретил свою [будущую] жену, ему больше всего понравилась маленькая проститутка, которую он подобрал в кафе в Париже. Она была красивой, у нее была фигура, как у мальчика итонской породы, и она была желанной во всех отношениях. Так или иначе, но в течение какого-то времени у него была связь с этой девушкой, но наступил момент, когда он возвратился в свою комнату, а эта великолепная особа испарилась со всем его имуществом. Со всем его багажом, и деньгами, и вообще всем»²⁰⁶.