Джованни Боккаччо. Его жизнь и литературная деятельность

Через Аччьяйоли Боккаччо получил доступ в высшие слои неаполитанского общества. То обстоятельство, что Боккаччо не принадлежал к аристократии, а был лишь сыном купца, хотя и почтенного, но не крупного капиталиста, не могло служить препятствием, ибо при итальянских дворах вообще было демократическое на правление, а общество, составлявшее неаполитанский двор того времени, стояло выше сословных предрассудков как в хорошем, так и в худом смысле слова. Боккаччо, во всяком случае, не играл никакой деятельной роли в этом обществе; он был там приятным гостем, проницательным наблюдателем, и только. Мы нигде не видим его стремящимся выдвинуться посредством честолюбивых происков; от этого удерживали его, вероятно, застенчивость и скромность, а может быть, и отвращение к тем средствам, какими иногда достигались видные положения. Из своего пребывания в высшем обществе Боккаччо вынес только знакомство с его нравами и воспользовался этим богатым материалом в своих произведениях.

В произведениях Боккаччо отразилось также его знакомство с окрестностями Неаполя и с теми древними памятниками, которые там встречаются.

Некоторые биографы предполагали, что Боккаччо жил в Неаполе в нищете; но есть гораздо больше оснований утверждать, что он жил там в относительном довольстве, ибо отец его, несмотря на свою скупость, не мог оставлять его в нищенском состоянии, хотя бы ради приличия и поддержания достоинства своей торговой фирмы. Конечно, весьма вероятно, что молодой студент расходовал иногда больше, чем присылал ему его бережливый родитель, и вследствие этого впадал в мрачное настроение, заставлявшее его жаловаться на свою печальную судьбу; но в его же собственных словах, в позднейшем письме к Франческо Нелли, мы находим подтверждение, что он был обеспечен. «Я жил, – пишет он, – с детских лет до зрелого возраста в Неаполе между сверстниками-юношами, которые, хотя и принадлежали к благородному сословию, не стыдились посещать меня в моей квартире. Они видели, что я живу не как зверь, а как человек, и притом довольно комфортабельно (delicatamente); они видели также, что мой дом и мой домашний обиход устроены соразмерно с моими средствами, даже весьма блестяще».

Нельзя также предположить, чтобы Боккаччо, если б был нищим оборванцем, мог заслужить любовь Фьяметты, считавшейся побочной дочерью короля Роберта.

Во всяком случае, хотя в своих стихах того времени Боккаччо и рисует себя иногда в самом мрачном настроении, надо думать, что тогдашняя жизнь его в Неаполе прошла, вообще-то, среди тех удовольствий, которые могли ему доставить его молодость, красота, некоторая обеспеченность и приятные знакомства.

Но в то же время годы, проведенные им тогда в Неаполе, были для него временем серьезной и усердной работы. Правда, он, по собственному его признанию, не много и не особенно прилежно занимался каноническим правом, но зато тем больше времени посвящал гуманитарным занятиям. Из его произведений того времени («Ameto», «Filicopo», «Amorosa Visione», «Teseide» и др.) видно, какой начитанностью в мифологии и авторах древности обладал он уже тогда. Если кое-что у него и оставалось в памяти от прежних знаний, приобретенных в школе Джованни да Страда, то, во всяком случае, с тех пор, за время его коммерческих занятий, все это было перезабыто, в Неаполе же возобновлено и значительно пополнено. Кто были его учителями и руководителями в это время, определить нельзя; в Неаполе их могло найтись тогда немало. Но об одном из неаполитанских ученых того времени Боккаччо вспоминает с благодарностью, хотя он и не был для него собственно учителем. Это Павел Перуджинский (Paulus Perusinus), тогдашний библиотекарь короля Роберта, занимавшийся собиранием древних исторических материалов и составивший нечто вроде мифологическо-исторической энциклопедии, которая после смерти его была утеряна. Но Боккаччо еще имел случай пользоваться ею и заимствовать из нее многое для своей «Генеалогии богов».

Занятия Боккаччо в Неаполе не ограничивались лишь областью истории и филологии. Он занимался также астрономией и астрологией под руководством знамени того в то время Андалоне дель Негро. Этот ученый, кроме своих теоретических знаний, отличался еще практическим знакомством с разными странами света, потому что объездил их лично. По некоторым сведениям, Андалоне был не лишен и поэтического дарования и занимался также греческой литературой. Во всяком случае, знакомство с ним обогатило Боккаччо многими познаниями, которые пригодились ему впоследствии.

Глава III. Боккаччо и Фьяметта