Джозеф Антон

Председательство в Евросоюзе перешло к Италии, и эта страна уговаривала все прочие государства ЕС согласиться на письмо, которое ЕС и Иран должны будут подписать совместно, — письмо, где будет признано, что фетва остается в силе навечно, — а Иран в обмен на это сделает краткое заявление, что обязуется не приводить фетву в исполнение. Фрэнсис Д’Суза узнала из своих источников, что тройка министров иностранных дел ЕС намеревается поехать в Тегеран, чтобы обсудить проблему терроризма, и при этом отказывается даже поднимать вопрос о фетве, если этот текст не будет одобрен — в смысле, одобрен им, так сказала Фрэнсис. Британское правительство сопротивлялось, но было обеспокоено своей изоляцией. Он попросил Фрэнсис сообщить источникам, что он не для того боролся семь лет, чтобы теперь мириться с согласием Евросоюза признать правомочным экстратерриториальный призыв к убийству. Он ни за что не согласится на такой документ. «Пусть эти гребаные ловкачи идут в жопу», — сказал он. Он не станет поддерживать этот безнравственный, отвратительный шаг.

«Итальянское письмо» не было ни подписано, ни послано.

Он обсудил с Гейл Рибак из «Рэндом хаус» возможность передачи этому издательству прав на «Шайтанские аяты» в мягкой обложке. Она сказала, что Альберто Витале теперь, судя по всему, «настроен положительно», но что ей нужны определенные заверения по части безопасности. Он предложил Гейл и Кэролайн Мичел спросить всех европейских издателей «Аятов» в мягкой обложке на других языках и компанию «Сентрал букс», распространявшую в Великобритании книгу, выпущенную консорциумом, какие меры безопасности они принимают, если принимают вообще, и встретиться с Хелен Хэммингтон, Диком Вудом и Рэбом Конноли, чтобы услышать их мнение. Пядь за пядью, подумал он. Мы доберемся до цели — но как все это мучительно долго!

Элизабет узнала, что Кэрол Нибб, ее двоюродная сестра, растившая ее после смерти матери, страдает хроническим лимфолейкозом — тем же ХЛЛ, с которым боролся в Нью-Йорке Эдвард Саид. Новость потрясла Элизабет. Кэрол была для нее из всех родственников самой близкой. Он тоже глубоко опечалился. Кэрол была милая, добрая женщина. «С этим раком можно бороться, — сказал он Элизабет. — Мы постараемся ей помочь. Ей надо обратиться к врачу Эдварда — к доктору Канти Раи на Лонг-Айленде».

Смерть без разбора стучалась в двери добрых и недобрых. Через две недели после того, как он узнал о болезни Кэрол, пришла новость о смерти человека, которого ему трудно было оплакивать. Злобному гному Калиму Сиддики не суждено было больше изрыгать угрозы. Он участвовал в конференции в Претории в Южной Африке, и там его убил сердечный приступ. Некоторое время назад, как выяснилось, ему сделали операцию по шунтированию на сердце, но он продолжал пустословить и бесноваться, хотя более умный человек постарался бы жить поспокойней. Так что он, можно сказать, сам выбрал такой конец. И поделом, подумал он, но от публичных комментариев воздержался.

Позвонил Майкл Фут — он был очень доволен. «Этого бога мусульманского — как там его кличут? Что-то имя вылетело из головы». Аллах, Майкл. «Да-да, Аллах, конечно, как я мог позабыть. Ну так он явно не на стороне нашего приятеля Сиддики, правда? Правда?» Прошу покорно, доктор Сиддики, ваше время истекло.

Элизабет поехала к Кэрол в Дербишир. Вернувшись, она рада была узнать, что Сиддики больше нет. И еще она прочла только что законченный им двадцатистраничный план нового романа «Земля под ее ногами», и он так ей понравился, что возникшая между ними трещина исчезла и была позабыта. Но на следующий день — мироздание не могло допустить, чтобы он долго был счастлив, — его отвезли в «Шпионский центр», чтобы сообщить поистине пугающую новость.

Вид большой, песочного цвета крепости у реки никогда не внушал ему успокоения, хоть ее и украшали неуместные тут рождественские елки; ни один из приездов сюда не добавил ему бодрости. Сегодня в безликой комнате для заседаний его встретили «день» и «утро»: мистер П. М. и мистер А. М.[216]

— глава контртеррористической службы по Ближнему Востоку и начальник иранского сектора. Присутствовали — как говорится, «на правах слушателей» — Рэб Конноли и Дик Вуд.

— Службам безопасности стало известно, — начал А. М., — что Иран, под которым мы имеем в виду верховного лидера Хаменеи и министра разведки Фаллахиана, инициировал долгосрочный план, имеющий целью найти и убить вас. Они готовы потратить на это много времени и денег. Не исключено, что план существует уже два года, но мы стали уверены в его существовании только в последние месяцы.

— Мы сочли своим долгом сообщить вам об этом, — сказал П. М. — Вот почему мы встречаемся с вами сегодня под нашими настоящими именами.