Джульетта

Вынуждена писать так поздно, встретила директора Авангардного театра и ощутила себя облитой грязью. Оказывается, в письме по поводу «Дяди Вани», которое было написано на имя директора Авангардного, театр указан неправильно, и поэтому у нас могут быть проблемы. Даю время две недели, чтобы изучить все площадки и афишу. В моей практике такое впервые, а с учётом того, что ты не новичок, я просто в шоке, что может завалиться весь фестиваль. Анна, ты должна понимать, что есть вещи, которые не допустимы. Это вопрос престижа, и незнание – проблема того, кто не хочет узнавать больше. Мне было очень стыдно. Тупо, бездумно перепечатывать письмо – это грубейшая ошибка, а моя ошибка в том, что я не должна была доверять, и это гораздо страшнее. Правь письмо и везде, где ещё могут быть такие ляпы.

Вечером Анна пришла домой поздно и не проверяла почту. На следующий день на работе, когда Аня ещё даже не успела включить компьютер, Павел Афанасьевич зашёл в кабинет и сказал, что Анне нужно подготовиться: вчера из-за какой-то ошибки в письме на Джульетту наехал директор Авангардного, и начальница жаждет всё высказать Ане.

Грудная клетка девушки сжалась, и она резко почувствовала нехватку воздуха. Сердце забилось часто-часто. Анна зашла в почту, прочла ночное письмо от Джульетты, и её руки налились свинцом.

Что же делать.

Трясущимися руками Аня перепроверила папку с исходящими: в письме на театр и правда ляп. И оно вчера было отправлено по факсу. Джульетта его подписала, не читая. Бляяя, что же делать?! – берётся за голову Анна.

Девушка заходит в кабинет директора и её заместителя:

– Павел Афанасьевич, а когда Джульетта Алексеевна придёт?

– Через час, у неё встреча в музее, – Павел Афанасьевич отрывает взгляд от экрана и смотрит на Аню. – Ты лучше позвони ей и извинись, не тяни. Скажи, что да, виновата, невнимательна. Аккуратненько так.

– Спасибо, наверное, я так и сделаю.

Анна набирает номер Джульетты. Выходит в коридор. Сердце бешено колотится в горле.

Длинные гудки, и вот она слышит голос начальницы:

– Алло!

– Джульетта Алексеевна, добрый день. Я прочла ваше письмо. Мне так неприятно, что из-за меня вам было стыдно, – от волнения у Ани сам собой включается самый виноватый голос. – Я прощу прощения за этот недосмотр, это моя вина, я реально не заметила, что забыла изменить название театра. Простите. Я перепроверю все свои письма и буду намного внимательнее теперь, буду всё перечитывать по сто раз, – девушка громко выдыхает.

– Анна, ладно, молодец. Да, хорошо, я надеюсь, больше ты таких ошибок допускать не будешь. Я понимаю, что ты сейчас с головой в своей магистерской, но нельзя на работу забивать. Ты должна быть внимательна, слушать, что я говорю и по сто раз всё перепроверять. Всё-таки первоочередная твоя задача – провести «Слёзы Брехта». Но хорошо, что позвонила, молодец, всё в порядке.

Джульетта улыбается. Анна её тоже боится, как и все. Не такая уж она и пуленепробиваемая. Может, из неё и выйдет толк. Может, всё ещё будет хорошо. Теперь Аня просит прощения, она испугана, она взбудоражена и искренне расстроена.

Умница.

Зря Джульетта утром переживала, что письмо получилось слишком злым. Всякий раз, нанимая на работу новых людей, она обещает себе, что с этими постарается быть помягче. Не кричать, быть более терпеливой. Вчера ночью она взбесилась из-за этого самодовольного индюка, директора Авангардного. Всю свою злость выместила в письмо Анне. А утром проснулась, перечитала и опять расстроилась, что может эту девочку обидеть или напугать. Пережить новые увольнения в ближайшее время ей будет слишком тяжело.

Аня возвращается в кабинет.

– Ну что, – спрашивает Павел Афанасьевич, – поговорила?

– Да, мне кажется, всё прошло хорошо. Спасибо вам за совет, я думаю, конфликт исчерпан… – Анна тяжело вздыхает, пытаясь отойти от только что пережитого напряжения и наконец-то вдохнуть в лёгкие воздух – грудная клетка всё ещё словно в тисках.