Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту

Потом настала очередь варить яйца. Я все еще не стала мастером по варке яиц-пашот; к тому же эти яйца нельзя утопить в сырном соусе — они будут лежать на виду, покрытые прозрачным желе из телячьих копыт, поэтому выглядеть должны красиво. Сделать их красивыми удалось тоже не сразу.

Затем мне предстояло соединить яйца и желе по всем правилам. Тут главное не забыть, какой слой идет за каким. Вначале на дно каждой формочки наливается тонкий слой подогретого желе. По крайней мере, так говорится в книге. У меня были маленькие прозрачные стеклянные формочки, подаренные на Рождество. У меня есть и настоящие формочки для заливного, но одну из них забрал себе Эрик и держал в ней мыло для бритья. Эрик бреется по-старинке, с помощью мыла и помазка, поскольку такой совет он вычитал в журнале GQ, а Эрик слушается GQ во всем, что касается техники бритья. Впрочем, я тоже иногда пользуюсь его мылом, ему, видите ли, не подходит дешевый крем за полтора доллара, и он покупает дорогущее средство от Kiehl.

Короче говоря, разлив первый слой по формочкам, я отправила их в холодильник для застывания. Затем вскипятила воду в маленькой кастрюльке и бросила в кипяток горсть листиков эстрагона всего на несколько секунд, после чего воду слила, листики обсушила и убрала в холодильник. После того как листики остыли, а желе почти затвердело, предстояло выложить эстрагоновые крестики поверх желе. Меня так взбесила эта возня с крошечными листиками, что после того, как я закончила эту процедуру и отправила формочки обратно в холодильник, мне срочно потребовалось утешение, и я посмотрела две серии подряд «Баффи — истребительницы вампиров»: сначала ту, где Ксандером овладел демон, а затем ту, где Джайлз, обретя подростковую гиперсексуальность, занимается сексом с мамой Баффи, чтобы снять проклятие.

В День благодарения мне пришлось встать в шесть утра, чтобы покончить, наконец, с этими чертовыми яйцами. Я снова подогрела желе и положила в охлажденные формочки поверх каждого крестика из эстрагоновых листьев по яйцу-пашот. Яйца следовало класть наименее красивой стороной вверх. В моем случае этот совет был бессмысленным. Затем яйца нужно было залить жидким желе и снова поставить в холодильник для финальной стадии охлаждения. Было восемь утра, и хотя мне еще предстояло приготовить праздничный ужин — жареного гуся с капустой, луком и зеленой фасолью, а еще суфле, — голова моя закружилась от счастья. По сравнению с чертовыми яйцами в желе оставшаяся готовка казалась мне похожей на викторианский пикничок с кружевными зонтиками, белыми платьицами, игрой в вист и корзинками, которые носят слуги.

Так и вышло. По крайней мере, все прошло гладко, как я и рассчитывала. Может, и не совсем, но, в любом случае, к шести часам, когда явилась Гвен, я просто летала, хоть и была измучена приготовлением своего первого аспика и весь день пила только диетическую колу. Но все равно летала, хоть и умирала с голоду.

Гвен вежливая и заботится о моих чувствах. Она попробовала аспик из яиц и сразу же поняла, что больше никогда в жизни есть его не будет, но, тем не менее, проявила благородство и сказала:

— Джули, ты тут ни при чем — это просто блюдо такое. — Такая она, Гвен, — сама доброта. Мне хотелось ей верить, я кивнула в знак согласия, но в голове зазвенел знакомый голосок: он твердил, какими «неотразимо изысканными» могут быть аспики, и мне стало стыдно.

Но у аспика из яиц есть одно преимущество: если начать с него ужин на День благодарения, все остальные блюда в сравнении с ним покажутся невероятной вкуснятиной. Поэтому когда мои гости прикончили изумительного сочного гуся с хрустящей корочкой, чернослив, фаршированный паштетом из утиной печенки, капусту с каштанами, стручковую фасоль и лук в сливочном соусе, об аспике уже никто не вспоминал, и никто даже не возразил, когда я заявила, что после ужина займусь приготовлением шоколадного суфле — абсолютно безумная мысль, бредовое порождение больного ума. Затем, скормив аспик кошкам, которые остались весьма довольны, мы устроились на диване для ежегодного праздничного просмотра фильма «Настоящая любовь» — традиция, заложенная в тот год, когда мой братец жил с нами в Бэй-Ридж. Мы тогда еще придумали игру на основе фильма: выпивать рюмочку каждый раз, когда кто-нибудь произнесет слово из трех букв. (Правда, вот эта традиция не прижилась, и если вы видели фильм, то поймете почему.) Жирная пища и вино подействовали на Эрика как снотворное, и через двадцать минут после начала фильма он заснул на том эпизоде, где убивают Гари Олдмана. Но мы с Гвен продержались до не менее впечатляющей сцены убийства Джеймса Гандольфини и так напились, что ей пришлось заночевать на диване и на завтрак съесть порцию яиц ан-кокот в качестве лекарства от похмелья.